Так, например, британская государственно-научная библиотека значительно важнее для нашего благосостояния, чем тысячи новых народных столовых; но так как обыкновенные люди об ней нисколько не заботятся, то ее существование не повышает ни на один пфенинг даже платы за меблированную студенческую комнату в Лондоне. Но представьте себе какого-нибудь введённого в заблуждение миллиардера, который вместо – того, чтобы основать учреждения подобного рода, взял бы на себя расходы по замощению какой-нибудь части Лондона и начал бы бесплатно раздавать молоко и хлеб! Следствием этого было бы то, что спрос на дома и лавки в этом районе так бы возрос, что цены на них повысились бы колоссально и жизнь в этой части города не представляла бы более никакого преимущества перед жизнью в какой-нибудь другой части его. Даже парки и свободные площади повышают в Лондоне цены на помещения, несмотря на то, что лондонские памятники, странным образом не понижают их. Следовательно, это и есть простое правило для общественного благотворителя. Не давай людям того, в чем они нуждаются; дай им то, в чем они не нуждаются, но должны были бы нуждаться!
Создавайте новые потребности: старые сумеют сами о себе позаботиться
Таким образом все эти рассуждения сводятся к одному заключению, что великой задачей миллионера, – трагедия которого состоит в том, что его потребности недостаточны для его средств, – является создание новых потребностей. Человек, который из того, что вчера было роскошью, создает сегодня потребность, такой же великий благодетель, как и человек, удваивающий урожай пшеницы.
В этом отношении Джон Рёскин подал нашим богачам мудрый пример. Он предложил свои расчёты публике и показал, что оставил себе не более того, чему равняется приличное вознаграждение за труд, которое он употребил на то, чтобы подарить Неффильду очень ценный музей, в котором этот город совершенно не нуждался, и, если бы было возможно, охотно продал бы его за четырнадцать дней отдыха с даровым пивом. Разве это не лучше, чем без толку раздать свои деньги разным нищим, родственникам, плательщикам, налогов, землевладельцам и всем другим общественным тунеядцам. Он создал энергию вместо того, чтобы расточать ее и в сущности единственно возможным путем: а именно созданием новых потребностей.
Его пример показывает, что может сделать знаток изящных искусств, обладающий средствами; и если бы миллионы приносили своему обладателю такого рода понимание вещей, то выше я пространно поговорил бы об украшении городов, о содержании постоянного оркестра и театра в каждом заселенном центре и о постройке целесообразного, приличного дома для парламентских заседаний (создание законов в ужасном теперешнем здании совершенно невозможно!), о ратушах для всей области и о массе других вещей подобного рода. Но это применимо лишь по отношению к религиозному и художественному ощущению, на что у миллионеров нельзя рассчитывать; это ощущение скорее обнаруживает ясно выраженную склонность, помещать обладателю его сделаться когда-либо хотя бы только тысячником – если мне будет позволено употребить это аналогичное выражение – . Типичный современный миллионер знает жизнь лучше, чем искусство. И что он должен был бы знать лучше всякого другого, если он обладает какой-либо способностью мышления, это ту истину, что в настоящее время нельзя иметь успеха в промышленной жизни, если будешь строго придерживаться методов и воззрений предков. К тому же в такой старой стране, как наша, невозможно официально признать какой ни будь метод или воззрение, раньше, чем они достигнут старческого возраста. Возвести промышленное образование на высоту наших дней должно было бы составлять для миллионера наиболее подходящую задачу. Заботьтесь о следующих вещах: об опытах, о пропаганде, об исследовании стран, об открытиях, о политическом и промышленном образовании, а картины и статуи, церкви и больницы позаботятся сами о себе.
