Плетеное королевство | страница 18

Стук каблуков Камрана о мраморный пол, эхом разносившийся по просторным залам его дома, был непривычно громок. После смерти отца Камран обнаружил, что его жизнью способна двигать только одна эмоция; тщательно культивируемая, она разрасталась в его груди, словно искусственно вживленный орган.

Гнев.

Он поддерживал в Камране жизнь гораздо лучше, чем это когда-либо делало сердце.

Юноша испытывал гнев постоянно, но сейчас ощущал его особенно сильно, и да хранит Господь человека, который перейдет Камрану дорогу, когда он в таком настроении.

Сунув платок девушки в нагрудный карман, он резко развернулся и направился прямо к своей лошади, которая терпеливо дожидалась его возвращения. Камран любил лошадей. Они не задавали вопросов, прежде чем сделать то, что им велели; по крайней мере, не языком. Вороной спокойно отнесся к окровавленному плащу хозяина и его рассеянности.

Но не Хазан.

Министр следовал за ним, почти не отставая, его сапоги стучали по полу с впечатляющей скоростью. Если бы не тот факт, что они выросли вместе, Камран, вероятно, отреагировал бы на эту дерзость самым неэлегантным способом, а именно – применением грубой силы. Но именно его неспособность к благоговению и сделала Хазана идеальным кандидатом на роль министра. Подхалимов Камран не выносил.

– Вы даже хуже болвана, вы знаете об этом? – Хазан произнес это с величайшим спокойствием. – Вас следовало бы прибить к самому старому дереву Бензесса. Или дать скарабеям содрать плоть с ваших костей.

Камран промолчал.

– Такой процесс может длиться несколько недель. – Хазан наконец-то нагнал его и теперь легко поспевал следом. – Я бы с удовольствием наблюдал, как они пожирают ваши глаза.

– Уверен, ты преувеличиваешь.

– Уверяю вас, нет.

Камран резко остановился, но Хазан, к его чести, не дрогнул. Оба молодых человека решительно повернулись лицом друг к другу. Когда-то Хазан был мальчишкой, чьи колени напоминали артритные суставы; в детстве он едва мог стоять прямо, чтобы сохранить себе жизнь. И Камран не мог не поразиться тому, как Хазан изменился сейчас, как мальчик вырос в мужчину, который с улыбкой угрожал кронпринцу расправой.

Камран встретил взгляд своего министра с невольным уважением. Они с Хазаном были почти одного роста и схожего телосложения.

Но лица их поразительно разнились.

– Нет, – ответил Камран, устало даже для самого себя. Острая кромка его гнева понемногу начинала тупиться. – Что касается твоего энтузиазма по поводу моей мучительной кончины, то в этом я не сомневаюсь. Я говорю исключительно о твоей оценке ущерба, который, по твоим словам, я произвел.