Тем не менее, беспокоило его многое – и не в последнюю очередь то, что с девушкой было что-то не так. Она носила сноду – покров из полупрозрачного шелка, который не то чтобы скрывал, но размывал ее черты. Само по себе наличие сноды было довольно безобидным; ее носили все, кто трудился в услужении. Видимо, девушка работала служанкой.
Однако слугам не полагалось надевать сноду в нерабочее время, и то, что девушка надела ее в столь ранний час, когда королевские особы еще отдыхали, было необычно.
Скорее всего, это никакая не служанка.
Шпионы проникали в империю Ардунии годами, но в последние месяцы число их опасно увеличилось, и это подпитывало тревогу Камрана, от которой он никак не мог избавиться.
Он выдохнул разочарование, выпустив в морозный воздух облачко пара.
С каждым мгновением Камран все больше убеждался, что девушка выкрала форму служанки. Ее выдавало незнание множества правил и особенностей, определявших жизнь низших классов. Одна походка уже настораживала: девушка ступала слишком уверенно для прислуги, держа царственную осанку, выработанную явно в детстве.
Камран был твердо уверен, что девушка что-то скрывала – это был не первый случай, когда шпионы прибегали к сноде, чтобы укрыться от посторонних глаз.
Юноша взглянул на часы на площади: он прибыл в город сегодня утром, чтобы побеседовать с прорицателями, приславшими таинственную записку с просьбой об аудиенции с ним, хотя о своем возвращении домой он не объявлял. Однако им, похоже, придется подождать, ибо острое чутье Камрана не желало успокаиваться.
Как служанка смогла так хладнокровно обезоружить человека, приставившего нож к ее горлу, всего одной свободной рукой? Где она нашла время или монеты, чтобы обучиться навыкам самозащиты? И что такого она сказала этому человеку, раз тот остался рыдать в снегу?
Преступник начал вставать только сейчас. Его рыжие кудри говорили о том, что он родом из Фешта – региона, расположенного по меньшей мере в месяце пути на юг от Сетара; этот человек не только находился вдали от дома, но и, похоже, испытывал сильную боль: одна его рука свисала ниже другой. Камран проследил за тем, как рыжеволосый придерживает больную конечность – судя по всему, вывихнутую, – здоровой рукой, осторожно поднимаясь. Слезы прочертили чистые дорожки на грязных щеках преступника, и Камран впервые хорошенько присмотрелся к нему. Если бы он умел проявлять эмоции лучше, на лице его отразилось бы удивление: преступник оказался совсем еще мальчишкой.
