"Придурки! Они же тащили меня от озера. Хотя... Кто их знает, как они это делали. Может просто зацепили палкой за ремень автомата... Ну и черт с ними!" - Плешивый вздохнул и стал смотреть под ноги.
Дежурный у шлюза приюта пропустил их без разговоров. Похоже он так и не оправился от шока, который испытал, когда они уходили в ночь. А может принял их за "голографические последыши" - безвредный в принципе мираж, но как и все необъяснимое - пугающий.
Когда они тихонько пробрались в свою келью, до подъема оставалось еще часа полтора.
Плешивый решил соснуть часок. Натягивая на голову старое драное одеяло, Плешивому на мгновение показалось, что его ладони слегка светятся в темноте, но Плешивый так устал, что решил более детальное обследование отложить на утро...
Утром Плешивого вызвал к себе ОН.
Плешивый стоял потупившись, рядом с НИМ любой воспитанник приюта всегда испытывал какой-то подспудный комплекс неполноценности.
ОН молчал.
Плешивый украдкой глянул в ЕГО сторону и чуть не вскрикнул от неожиданности. ОН сегодня не просто выглядел старым, ОН был пронзительно стар.
Пергаментная желтая кожа туго обтягивала череп; клочья длинных белых волос падали на лоб, морщинистый словно черепашья шея; руки - похожие на засохшие корни - покоились на острых коленях, выпирающих из под балахоны, словно спицы.
ОН перехватил мятущийся беспомощный взгляд Плешивого и тень отстраненной улыбки тронула сухие губы. ОН едва заметно шевельнулся и глухо, но властно произнес:
- В деревне тяжело болен вожак. Необходим лекарь. А скоро возможно понадобится и священник. - Голос у отца настоятеля был прежним завораживающим и полным силы. - Пойдешь ты!
- Когда выходим? - почтительно склонил голову Плешивый.
- Ты не понял, - спокойно произнес отец настоятель. - Пойдешь сам.
- Но... - неуверенно пробормотал Плешивый.
- И через три дня чтобы был на месте, - не обращая внимания на лепет Плешивого сухо сказал ОН, голосом начисто лишенным эмоций. - Неровен час, можешь меня не застать, а я пред смертью хотел бы с тобой поговорить.
- Но... - вновь попробовал возразить Плешивый.
- А сейчас иди... Устал я, - ОН вздохнул и прикрыл глаза, Плешивому показалось, что он явственно услышал при этом шелест высохшей кожи.
Осторожно, боясь произвести лишний шум, Плешивый развернулся и вышел.
Плешивый не мог видеть, что лицо отца настоятеля, после его ухода, стало еще старее, хотя и раньше казалось, что это не лицо, а - сам символ старости.
