— Яблок возьмите, — предложила она.
— На хер нам яблоки! Куры есть? Кролики? Коза?
— Нету.
— Миха, за мной, — скомандовал Пацюк. — Тимур — здесь, кто чужой появится — стреляй.
Они ушли в дом, и вскоре оттуда послышался грохот мебели.
Тимур смотрел на старуху. Пожилая тетка в пестрой кофте и больших очках.
— Чего яблоки маленькие? — спросил он.
— А вы что, великие? — отозвалась она и нехотя пояснила: — Опытный совхоз был. Яблоня добра и зла.
— Чо? — Тимур поднял автомат.
— Сорт такой. Да ты просто попробуй!
— Зачем?
— Чтобы вернуть себе человеческое лицо.
— На себя глянь, контра недобитая! — Тимур сплюнул и отвернулся.
— На! — раздалось за спиной и что-то ударило под лопатку.
Тимур от неожиданности упал, развернулся и испуганно провел автоматом.
Когда грохот стих, котов под яблоней не было, а старуха недвижно смотрела вверх. Изо рта текла на плед багровая струйка, и безвольно висела рука, которой она кинула яблоко.
Грузовик подскакивал на кочках, Тимур то утыкался в плечо Пацюка, то падал на ребят из разведроты.
— Не ссы, студент! — Пацюк ткнул его прикладом. — Бабка сама виновата. Зато это твой первый выстрел, сразу задвухсотил.
Тимур вжал голову в плечи.
— Дайте ему спирта, — предложил кто-то в глубине кузова, и Тимуру передали флягу. — Закуси нет.
— Яблоко! — вспомнил Тимур и полез в карман. — Которое бабка дала.
— Дурак! — сказал Миха. — Не жри! Короче, случай был, взводный рассказывал. Тоже бабка ведро воды пацанам вынесла, они попили всей ротой, а она там таблетки растворила американские. Женский гормон.
— И чо? — заинтересовались из глубины кузова.
— И всё! У них от той воды сиськи выросли и месячные начались. Сигнал в атаку — а они бросают автомат, рыдают, визжат. Бабы стали, короче.
— Ох ты сука! — выдохнул Пацюк. — Не дай бог такое, лучше пуля. Да ты пей уже, не держи!
Тимур убрал яблоко в карман рюкзака и сделал большой глоток.
Нашел он яблоко только, когда разбирал вещи убитого Михи, — оказывается, сунул не в свой рюкзак. Яблоко выглядело хуже — высохло и покрылось морщинами. Он думал разрезать его и покидать в кружку с кипятком, уже раскрыл нож Михи, но лезвие было в бурых пятнах, и Тимур вспомнил, что ножом недавно допрашивали контру, пойманную на блок-посту, — Пацюк допрашивал, а Миха с Тимуром держали. Тимур давно не боялся грязи, — в окопах всё одинаково, если неделями нет помывки. Но у того парня было красное шелушащееся лицо, мало ли, ВИЧ какой.
Яблоко путешествовало с Тимуром по локациям, съездило с ним в госпиталь и вернулось, и почти высохло. Высох и Тимур. И даже здоровенный ротный Пацюк выглядел изможденным и злым. Во взводе их осталось четверо, с восхода они сидели в тесном бетонном колодце, неведомо кем вырытом в степи. Связи не было, выглянуть было смерть — наверху рвались снаряды и летали снайпер-дроны, уже непонятно, наши или их. Тимур лежал, Пацюк и два чумазых из второй роты сидели.
