Я проследил ее взгляд...
В каких-то двадцати метрах от нас высились трехметровые металлические столбы, между которыми были туго натянуты желтые горизонтальные световые лучи. Расстояние между ними было таким маленьким, что я не смог бы пролететь между ними даже флай роллом, а сами столбы такие гладкие и высокие, что забраться на них было решительно невозможно. С одной стороны, может быть, этот свет и не несет никакой опасности, с другой...
С другой — стали бы тогда им что-то отгораживать?
А вот что им отгородили, оставалось непонятным — за световым забором не было ничего. Прямо за ним была лишь сплошная чернота, будто там кончался мир и начинался открытый космос, в котором не видно даже ни единой звезды. Абсолютное ничто, затягивающее в себя, как черная дыра...
— Эй! Лайт! Лайт!.. Жить надоело?!
Голос Триллы донесся откуда-то из другого мира, будто через беруши. До мозга кое-как дошло, что Лайт это я, и зовут меня.
Я мотнул головой, сбрасывая наваждение, и обнаружил себя уже не в двадцати метрах от светового барьера, а буквально-таки упирающимся в него носом, или, вернее, вытянутой вперед рукой. Как я прошел это расстояние — убей не помню.
Трилла стояла рядом, угрожающе подняв руку и пристально глядя на меня:
— Что с тобой не так?
— Все хорошо. — натянуто улыбнулся я, опуская руку.
— Ну, если у тебя все хорошо... Тогда будь добр, не пытайся больше пролезть днем в ноктус. Тем более, через эсбэ. Тем более, в одиночку. Или тебе миндаля понюхать захотелось?
Я повернулся к Трилле:
— Миндаля? Что ты имеешь в виду?
— Что именно из того, что я имею в виду, тебя интересует? — подняла бровь Трилла.
— Ты сказала про миндаль. Запах миндаля. При чем тут он?
Трилла сняла очки:
— А почему тебя так заинтересовало это?
Она подозрительно прищурилась, что особенно странно выглядело при условии ее мертвых глаз. Умом-то понимаешь, что Трилла не совсем слепая, мозгом осознаешь, что она могла ослепнуть много позже своего рождения и за это время успела много раз увидеть, как другие люди проявляют свои эмоции подобным образом...
Но на уровне эмоций, когда видишь эти холодные глаза, сощуренные до состояния узких щелочек, становится не по себе. Будто сама смерть тебя в чем-то подозревает.
Смерть с кривой световой саблей вместо косы.
— Да как-то неожиданно просто. — я пожал плечами. — Как связан свет и миндаль? Дико звучит.
Я говорил максимально ровно, чтобы ничем не выдать себя Трилле. Она явно не просто так сказала про запах миндаля, и может статься, ничего хорошего он не означает. Для меня — ничего хорошего, стало быть.
