Отдельным постановлением комиссии принято вынесение на обсуждение Совнаркома убрать из Конституции тезис, по которому лица, использовавшие наемный труд, были лишены политических прав. В новом проекте Конституции предлагалось закрепить равноправие всех граждан, не выступающих против Советского строя и соблюдающих все законы Республики. Также рекомендовано внести в Конституцию право всех граждан на справедливый суд с предоставлением защиты адвокатов, право на бесплатное обучение, право на бесплатное медицинское образование, право на труд и право на свободу слова.
Я представил как эти предложения встретят наркомы и внутренне содрогнулся.
Интерлюдия.
Ленин отдыхал после разбора большего количества документов и собирался начать работу над статьей в Правду, когда Фотиева доложила о приходе Сталина.
Сталин, войдя в кабинет, положил на стол перед вождем несколько исписанных листов. — Это результат работы нашей комиссии по моему наркомату, хочу узнать ваше мнение, Владимир Ильич.
Ленин с интересом стал знакомиться с документом. Быстро читая прыгающие строчки, Председатель Совнаркома вскочил и стал мерить кабинет быстрыми шагами — Это невозможно, батенька! Что скажут наши товарищи по партии, если мы примем все эти ваши предложения! Может нам Финляндию обратно потребовать? Наплюем на угнетение царским царизмом национальных меньшинств — наступим на горло своей главной коммунистической доктрине! Еще и Курский под этим расписался! Ну хорошо, допустим, мы согласимся отказаться от территориального деления по национальному признаку, отказывая в выходе из состава Советского государства народам, входящим в республику. Хотя и это спорный вопрос! Но остальное! Отодвинув от власти эсеров и меньшевиков, по-сути мы наплевали на равноправие. Это и так нам ставят в вину враги революции. Не знаю, я боюсь даже представить как на это отреагируют другие товарищи, те же Дзержинский с его желанием взять всех за глотку, Троцкий вообще час будет нести свой бред, который хорош на митинге. Вы пошли на поводу у этого сопливого романтика, Сорокина?
— Понимаешь, Старик, — назвав партийную кличку Ленина, его давнишний преданный соратник закурил неизменную папиросу и пододвинул к себе пепельницу, которую использовали посетители вождя — я и сам поначалу был возмущен, а потом все же логика Сорокина все же заставила меня задуматься. Троцкий требует разжечь костер из России, запалив с его помощью Европу. А может нахрен этих европейцев? Пора наверное подумать о стране, в которой мы родились и живем. Бронштейну милей его Америка и ему хочется властвовать и красоваться там, в Берлине, Лондоне или Париже. По хорошему, отправить бы его к немцам, пусть там революцию разжигает, а то там две недели как все рухнуло, а Троцкий и Зиновьев все больше требуют золота и ценностей для подъема уже скончавшегося трупа. Выдохлись наши немецкие товарищи! Я за пересмотр нашей политики, Старик!
