Курсы лечения стали регулярными и перешли в почтительнейшую дружбу, с совместными чаепитиями и увлекательными воспоминаниями: известный адвокат знал массу историй и случаев, как криминальных, так и житейских, и рассказывал их с огоньком и присущим только евреям юмором и артистичностью, радуясь внимательным и заинтересованным слушателям. Шу иногда ловил себя на том, что внимает, открыв рот, а Наталина, как-то раз оказавшаяся с Акимом за одним столом, хохотала до слез и долго еще вспоминала эту встречу. Словно на концерте побывала, говорила жена.
Договор ренты подписали, Надежду Сергеевну, по решению родителей забрали к ним и поселили в Шурину бывшую детскую. Квартиру Надежды Сергеевны в большом одиннадцатиэтажном доме ленинградской планировки на одном из центральных проспектов города, благодаря местоположению и добротному «евроремонту», сделанному еще при жизни Надеждиного мужа, выгодно сдали в аренду. Этих денег и пенсии вполне хватало на лекарства, сиделок, нанимаемых на время отсутствия мамы и отца, и другие, необходимые для обеспечения жизни опекаемой подруги, расходы. Излишки мама откладывала на специально открытый банковский счет – для организации похорон и памятника, мама всегда отличалась скрупулезностью и честностью по отношению к финансам, тем более чужим.
Так и зажили.
Вопреки ожиданиям, состояние Надежды Сергеевны назвать катастрофическим было нельзя, она не лежала овощем, под присмотром гуляла, сама ела и пила, мылась и ходила в туалет. Узнавала только Томочку – всегда, Шурика упорно считала Игорьком, остальных не признавала совсем. В общем, безобидно и прочно пребывая в своем мире, тихо доживала жизнь, особо никому не докучая и не доставляя лишних хлопот.
***
Сегодня Шура приехал ужинать к родителям, как часто в последнее время. Он давно не работал, да и незачем, денег от сдаваемых квартир хватало, а желания ходить на службу никакого не было. Да и Наталина, тоже счастливая владелица своей однокомнатной и теткиной трехкомнатной недвижимости, могла бы не работать, но продолжала сводить дебеты и кредиты все в том же строительном тресте – теперь ОАО «Стройкапресурс». Жена считала сидение дома деградацией, а Шурик совсем не чувствовал никакой такой деградации, впрочем, и особых эволюций он не чувствовал тоже, но об этом предпочитал не думать. Как и не думать о том, что стареет, а мысли такие все чаще возникали в голове: то ни с того, ни с сего, а то, как сегодня, при случайном взгляде на себя в огромное зеркало в торговом центре.
