Когда она обнаружила себя стоящей посредине двора. Ныла разорванная скула, отдаваясь звоном в голове. На костяшках пальцев подвывала разорванная кожа, попадая между звеньями цепи. Где-то в боку острой болью отзывался пропущенный удар. Но валявшимся вокруг телам было гораздо хуже.
— Эй, мухомор. Выходи. — Позвала она мелькнувшую тень.
— Простите, госпожа. Я не знал… Произошла ошибка.
— Она. Ошибка. Мое второе имя. Ключи давай от вон той тарахтелки. Пока я не залила чаёк в твою тушку.
— Да, госпожа.
— И документы.
— Да госпожа. Один момент. — Пробормотал "спаситель" роясь в пачке бумаг.
А она подняла из грязи украшенный стразами девичий телефон. Похоже, выпавший из кармана одного из нападавших. Розовая почти игрушечная дешевка. Но тщательно и с любовью разрисованный. Чистый, как будто только выпущенный из тонких полудетских пальцев. Она закрыла глаза, чтобы не ударить мразь, стоящую рядом и протягивающую документы на машину. Но на сантименты времени не было, поэтому команда была короткой и предельно простой, когда она набрала телефон полиции:
— Говори адрес.
В её глазах плескалось что-то настолько недоброе, что мужичок предельно быстро запричитал в трубку о раненных, пленниках и том, чтобы приезжали быстрее. На другой стороне телефонной линии эти всхлипы вызвали осторожное недоверие и уточнения. Но им всё равно придётся шевелиться.
Это не её война. Мысль скользнула и затихла, придавленная грузом чужой беды. Можно было дождаться в соседнем переулке, пока приедут люди в форме и возможно даже освободят кого-то из подвала, дополнительно пригрев валяющихся по двору неудачников. Хотя могло быть с точностью до наоборот, проверят на прочность засовы и, пожурив пострадавших, бросятся на её поиски. Всё, что она могла — немного поднять шансы на выживание тех, кто хотел и мог еще барахтаться. И создать плотную дымовую завесу для своего бегства. Стукнув «самаритянина» об гнилую стену дома она шагнула внутрь.
Аккуратно выключала гремящую радостью музыку. И прислушалась. Тихий безнадежный плач доносился из соседней комнаты. Она посмотрела на увесистый замок и, не особо церемонясь, сбила его стоящим рядом ломиком со следами засохшей крови. Открыла дверь. Заглянула в душную камеру набитую плачущими девушками. Огромные глаза. Слишком знакомые выражения лиц. Пришлось врезать косяку кулаком, разбивая кожу в лохмотья о ржавый металл, чтобы очнуться. Это не её война.
— Выметайтесь. Кто сможет. Минут через пять тут будут законники. Которые скорее всего в доле от вашей продажи.
