. Когда в конце 1935 года Мусякодзи уехал в отпуск, покинув Германию почти на полгода, активность военного атташе заметно возросла.
«Бюро Риббентропа», ставшее главным партнером Осима, тоже вело переговоры без согласования и контактов с МИДом. Отсюда расхожее мнение о том, что на Вильгельмштрассе услышали о готовившемся пакте чуть ли не непосредственно перед его подписанием. Это неверно: о переговорах там знали уже в конце 1935 года, но сознательно дистанцировались от них, полагая, что из контактов с Токио ничего не выйдет>{11}. Министерство избегало любых занятий «профессиональным антикоммунизмом», предоставив их ведомствам Геббельса и Розенберга, чьи внешнеполитические дебюты оказались далеко не блестящими.
Германский посол в Токио Герберт фон Дирксен вспоминал, что, приехав в Берлин в отпуск весной 1936 года, застал министерство якобы в полном неведении о переговорах, а потому «решил прогуляться в логово льва и задать несколько вопросов самому Риббентропу, с которым до сих пор не был даже знаком. Очевидно, озадаченный моей инициативой, Риббентроп поначалу продемонстрировал некоторое недоверие, но, в конце концов, выдал кое-какую информацию и внимательно выслушал мой отчет о политической ситуации в Японии. Я ушел от него, сказав на прощание, что думаю, он не будет против, если я проинформирую г-на фон Нейрата о нашей беседе. Риббентроп ответил, что нет, он не возражает… Когда я сообщил об этих фактах в МИД, они рассыпались в благодарностях за то, что я добыл столь ценную информацию. Это заставило меня осознать, до какой степени МИД позволил изолировать себя [выделено мной. — В. М.) от происходящего в политической жизни страны. Вряд ли необходимо упоминать, что МИД был решительно против пакта с Японией. […] Я был определенно „за“ в том, что касалось основной политической цели договора, — тесном взаимопонимании с Японией»>{12}.
Последнее утверждение согласуется с меморандумом Дирксена о «возможностях германско-японского военного и политического сотрудничества», составленным в канун нового, 1936 года после получения информации о переговорах из… японского Генерального штаба. Записка была отправлена на Вильгельмштрассе, а не в «Бюро Риббентропа», но ее главная мысль там бы понравилась: «Пока Германия и Советский Союз противостоят друг другу со всей непреклонностью государств, системы которых противоположны до последней детали и полностью различны по своей сущности, и пока к тому же Советский Союз вовлечен во французскую систему альянсов и в Лигу Наций, германско-японское сотрудничество, какую бы форму оно ни приняло, послужит к облегчению положения Германии и сослужит ей службу, при условии наличия необходимых мер предосторожности. Япония — единственная великая держава, которая противостоит Советскому Союзу и по глубинным идеологическим мотивам, и по многим политическим причинам… и к тому же, похоже, полна решимости разрешить это противостояние силой оружия, как только почувствует достаточную военную мощь… Германско-японско-британская комбинация означала бы идеальный политический вариант для Германии (возможно, для двух других стран тоже)»
