В это первое воскресенье я познакомился с окрестными землевладельцами и узнал названия их поместий. То были названия старинные, вполне французские, образные и звучные. Эта семья из Риш-ан-О, вон та — из Мар, третья — из Виль Нуара. Между светлыми платьями и костюмами — несколько военных мундиров, так как среди пятисот человек, что живут в больших маэбурских казармах, имеются офицеры-католики.
Никто не смотрит косо на англичан, хотя с этой маленькой площади видно море и на острове Пасс находится сторожевой пост у выхода на фарватер. Морское сражение в Большой Гавани — дело далекого прошлого. Впрочем, оба враждующих командира, Уиллоуби и Дюперре, лежали раненые в одной комнате в доме Жана де Робийара, на Известковой реке. Двадцать три года прошло с той поры, как английские корабли были потоплены в этой бухте французской эскадрой. И двадцать три года, как флот англичан штурмом взял остров, высадив свои войска на северном берегу.
Иные из реалистов думают, что это еще не худшее из зол, так как во времена Империи остров был предоставлен себе и мог надеяться только на свои силы. А идеалисты еще и поныне сетуют, глядя на английский флаг над казармами. И однако все очень охотно посещают организуемые офицерами светские приемы, и немало браков заключается между англичанами и маврикийскими барышнями. У господина Лепанье, в прошлом военного, а ныне трактирщика в Маэбуре, англичане и маврикийцы сидят за одним столом и братаются. То же и в Порт-Луи. Но некоторые маврикийцы — и среди них мой друг госпожа Букар — непримиримы.
Я не могу даже вскользь подумать о старой госпоже Букар или заговорить о ней, чтобы тотчас не мелькнуло у меня воспоминание о нашей встрече в то первое воскресенье в Маэбуре. Мы, семейство Букаров и я, непринужденно болтали о том о сем, как вдруг, посмотрев на свои часы, Антуан Букар сказал:
— Матушка опоздает.
— Ты ошибаешься, — возразила Анна, — она никогда не опаздывает. Да вот и она.
Два сильных раба, неся паланкин, уже приближались к паперти, и народ, кланяясь, расступался. Остановившись, негры поставили паланкин. Господин Букар поспешил протянуть руки. И с его помощью из паланкина вышла старая дама, совсем крошечная, вся в морщинках и улыбающаяся — наперекор своим черным одеждам и длинным вуалям. Опираясь на руку господина Букара, она прошла мимо меня и остановилась в двух-трех шагах.
— Что за новое лицо, Антуан? — спросила она. — Уж не офицер ли он в штатском, может быть… англичанин?
