Я глупо хихикаю и мямлю:
— А можно посмотреть?
— Фильмы? — уточняет особенным голосом, а к моему горлу подкатывает тошнота. Снова хихикаю.
— Запись с камер, Коль! — говорю с укором, проворачивая к нему голову. Отводит взгляд.
— А что ты там рассчитываешь увидеть?
— Да, блин… — вздыхаю и распрямляюсь. — Походу, у моего мужика любовница.
Соображай, милый! В прошлый раз я съехала на том, что состою в серьёзных отношениях, это твой шанс!
— Я бы от такой, как ты, гулять не стал, — говорит со значением и достоинством, а я скромно туплю глазки.
— Спасибо…
Теперь тошнит от самой себя. Чёрт, поджидающий меня в аду, хлёстко щёлкает кнутом и подло ухмыляется.
Николай находит нужный отрезок и запускает видео на быстром темпе.
— Вот он, вот он! — тыкаю пальцем в монитор, несказанно обрадовавшись появлению Артёма в кадре. — Попался, гад!
— Он же это… с ребёнком и коляской, — бормочет Коля ошалело.
— И что теперь, если ребёнок есть, сексом не заниматься? — спрашиваю ворчливо, окончательно смущая парня, ещё минуту назад намекающего на совместный просмотр порнушки.
Он вновь запускает видео, пытаясь скрыть неловкость, подъезжает машина, делает круг почёта, разворачиваясь, а я успеваю увидеть лицо водителя.
— Мужик, — брякает Коля, — он что, это… латентный гомосексуалист?
Моё лицо вытягивается от удивления, но относится оно скорее к выбранному речевому обороту. Какая деликатность! Какой такт! Какая терпимость! Похвально!
— Не знаю, что и думать… — бормочу невнятно, — а можешь скинуть отрывок на флешку? Я буду тебе очень благодарна! Предъявлю ему вечером, пусть объясняется!
— Давай скину, — пожимает плечами и берёт одну из кучи аналогичных, валяющихся на столе. — Только занеси потом, окей? А то у меня мало.
«Ага, последняя» — фыркаю мысленно.
— Конечно! — отвечаю с запалом. — Коля, ты чудо! Я так тебе благодарна!
— Обращайся, — его голос вновь приобретает «ту самую» интонацию и хочется добавить лишь «если ты понимаешь, о чём я».
Понимаю, милый, понимаю.
Пулей поднимаюсь по ступенькам и несусь в парикмахерскую напротив. Плюхаюсь на свободный стул и говорю решительно, чувствуя себя при этом такой дерзкой и отважной, что по рукам бегут мурашки:
— Чёлку, — но тут просыпается трусливый заяц и бормочет вслух моим голосом: — Подлиннее…
Мастер коротко хохотнула и взяла накидку, взмахнув ей, как будто собирается стелить белоснежную накрахмаленную скатерть на огромный стол в богато обставленном поместье. Дворянском, разумеется.
