— Ты не первый, кто об этом спрашивает. Когда я прибыла сюда со своим мужем, знаменитым физиком-ядерщиком, первое, что я увидела, так это маленькую девочку…
— Разве Валерий Легасов твой муж?
— Причем здесь Валерий Легасов?
— Ты просто сказала, что твой муж…
— Боровой, Александр Александрович Боровой. Валерий Легасов его лучший друг, и они вдвоем физики-ядерщики.
— Так и что же, с девочкой-то? Возможно, ее кто-то оставил. Или родители ее потеряли…
— С ее появлением начались какие-то странности. Я двое суток бегала за ней, чтобы поговорить, но она исчезла, словно тень.
— А разве милиция не занимается поисками ее родителей?
— Они сделали ее фоторобот и разослали по всем управлениям и газетам, — девушка тяжело вздохнула, — а толку от этого ноль. Никто не откликнулся, никто не знает, кто она и каким образом попала на станцию. Не может же человек появится из ниоткуда, у нее же есть своя история, в конце концов!
— Мне нужно обратно в штаб, — после короткой паузы произнес Дмитрий, уставившись усталым взглядом на дорогу. — Я постараюсь что-либо выяснить по поводу твоей девочки. Единственное, о чем бы я хотел попросить тебя напоследок, так это оставить свое имя, чтобы не бегать и не искать тебя по всему Чернобылю.
— Мила. Мила Боровая.
— Дмитрий Демичев, из Гомеля.
— Ты белорус?
— В некотором роде. Мать моя русская, отец — белорус. Оба погибли в Великую Отечественную. Бабушка воспитывала. А потом, как все, отучился, пошел работать, женился на своей землячке, ничего особенного.
— Но ты партийный чиновник…
— Меня это нисколько не красит! Я просто помогаю людям. Я начинал как обычный продавец бытовой электроники, это уже потом шлея попала мне под хвост, и я решил выучиться на бухгалтера. А свободное тогда место было только в областном комитете. Можешь верить, можешь нет, но как в одном выражении — “оно само”. Само как-то получилось.
— Ты можешь отказаться, если тебе это в тягость…
— Да поздно уже!.. Мне предстоит эвакуировать несколько тысяч человек, спасти еще столько же, если не больше, и все из-за сломанного реактора. Не думал я, что подобная участь ляжет на мои плечи. Что ж. Так угодно богу. Дожил, называется, — позволил себе короткую усмешку Дмитрий, — скоро в бога начну верить и в церковь ходить. Глядишь, и в священники подамся.
