Осторожно ступая ногами по ковру, тихо открываю окно и выглядываю наружу. Мне нужно всего лишь спуститься со второго этажа и перелезть через забор. Я делала так не раз, но в последнее время мои ночные вылазки предотвращает любящий папочка. Он против наших отношений со Львом и настоятельно рекомендует мне прислушаться к его совету. Но как я могу последовать его совету, если люблю Льва?
Тихо, затаив дыхание, перелезаю через подоконник, держась руками за окно. Ступаю на крышу террасы, которая славу богу не скрипит. Прикрываю окно, создавая вид, что приподняла его лишь для того, чтобы поступал свежий воздух. На улице хорошо – теплый август, переходящий в столь же теплый сентябрь, по крайней мере, так нам обещают по новостям. На мне надет спортивный комплект черного цвета, а кроссовки с перевязанными шнурками я вешаю на шею, чтобы легче было спускаться. Подхожу к правому краю крыши террасы и спускаюсь по деревянной штуке, на которой красуются листья винограда. Оказавшись на земле, присматриваюсь и, выдохнув, радуюсь тому факту, что никакой охраны пока нет. Раз в час они обходят территорию, и, как я заметила, до следующего обхода оставалось минут двадцать. У меня предостаточно времени, чтобы сбежать. А по возвращении домой уже буду смотреть по ситуации.
Я специально не надеваю обувь, чтобы не задерживаться и, ступая ногами по мягкому газону, быстро подбегаю к бане, сзади которой можно отлично и без особых проблем перепрыгнуть через забор. Еще раз оглядываюсь на шорох, который слышится позади меня. “Никого”, — думаю про себя и карабкаюсь на забор, упираясь ногами о стену бани. Залезаю на забор и чувствую, как крепкая мужская рука держит меня за ногу.
— Пусти! — шиплю на него, дергаясь.
— Увы, Ева, Вас приказано доставить вашему отцу!
— Нет! — извиваюсь я и, чуть ли не сорвавшись, попадаю в крепкие руки охранника, который бережно снимает меня с забора.
Еще бы! Если хотя бы один волосок упадет с моей головы, мой отец убьет их, хоть это и в переносном смысле.
— Пожалуйста, Матвей! — перехожу на жалобный тон. — Пусти меня! — мужская рука крепко удерживает меня за запястье, так, что я морщусь от силы давления. — Я ничего не скажу отцу, честно-честно! Мне всего-то на часик нужно отлучиться…
Но тот молчит. Молчит как рыба в воде, совершенно не реагируя на мои слова, и тащит меня по-мягкому.
— Матвей, ну прошу тебя! Я последний раз такое делаю, — взмолилась я, как только мы подходим к главному входу. — Ну прошу тебя! — чуть ли не плача молю его, но все тщетно.
