Когда финансовые проблемы государства стали более серьезными, и владыкам пришлось продавать ценности, чтобы оплачивать текущие расходы, Дом Внзирей оказался в опасности. В 933 году его действительно разобрали и распродали по кускам.
Но настоящим местом средоточия власти, конечно же, был Дворец Халифата, известный также как Дворец Султана или Дворец Царства (Мамлака). Впервые дворец на этом месте был возведен Мамуном еще до гражданской войны. Затем он передал дворец своему наместнику в Ираке Хасану ибн Сахлу, и он стал известен как Дворец Хасани. Тот, в свою очередь, передал дворец своей дочери Буран, которая жила в нем многие годы, пока халифы оставались в Самарре. Когда Мутадид в 892 году вернул резиденцию халифов в Багдад, он отобрал дворец у пожилой леди в собственное владение, и тот стал постоянной резиденцией халифов.
При Мутадиде и Муктафи ранний Дворец Хасани был сильно расширен, к нему пристроили так называемый Дворец Короны (Каср аль-Тадж); для этой цели халиф Муктафи брал обожженный кирпич из развалин старого дворца Сасанидов в Ктесифоне. Теперь дворец стал фактически городом в городе, огромным комплексом дворов, коридоров, залов и садов, окруженным мощными стенами с воротами, которые могли запираться в опасных ситуациях. Это было что-то вроде исламского эквивалента Запретного Города в Пекине. Дворец был разбит на множество более мелких групп построек — комнат для приемов, мест обитания женщин (дар аль-хурам), апартаментов для принцев и для управляющего дворцом, который отвечал за безопасность и порядок во всем комплексе, а также контролировал доступ к халифу. Говорят, что когда в конце десятого века посетитель проходил через полупустой дворцовый комплекс, он казался человеку настоящим городом Ширазом — но относилось ли это к размерам строения или к общему впечатлению от него, не вполне ясно.
Ничего из этого дворцового комплекса не сохранилось до наших дней. У нас есть ряд описаний, которые дают некоторое представление о зданиях, составлявших комплекс, но они не дают ясной картины его общего плана. Многие из наиважнейших помещений выходили на реку; имелись также ворота, от которых лестничный спуск выводил на берег реки, куда могли причаливать барки посетителей.
Как и в случае с Домом Визирей, рассказ о посещении византийских послов в 917 году дает нам яркую картину дворца в период его расцвета. Описанное ниже выступление халифа на публике являлось чрезвычайно важным событием в жизни города, и еще более важным оно было для самого визиря. Вообще-то послы не являлись особо значительными персонами, как и дело, которое они приехали обсуждать — обмен пленными выполнялся множество раз и без всяких фанфар. Вероятно, послы были весьма удивлены и даже потрясены масштабом и манерой их приема. Но в Багдаде финансовые проблемы, которые сначала должны были коснуться визирей, а позднее халифа, уже ощущались. Ибн аль-Фурат прибег к одному из самых старых политических трюков — пустил иностранцам пыль в глаза, дабы они не догадались о существующих в халифате серьезных проблемах. Наверняка послы привезли домой в Константинополь сообщения о несметном богатстве и высокой культуре Аббасидов.
