Некоторые предметы на факультете для обеих кафедр (и юридической, и экономической) были общими. На кафедру права пошли мои приятели Марсель Гиро и Ив Жермен.
Жил я в интернате лицея Lyautey, где организовал себе уютный уголок около лестницы, на последнем этаже. Там жили студенты подготовительных классов для высших инженерных школ Франции — Ecole Polytechnique, Ecole Centrale, Arts et Metiers и прочих. Мне приходилось жить очень скромно, так как дед мне больше не помогал. На тот момент мы были в ссоре. Мне помогали как могли бабушка и дядя Витя. А свою зарплату я еще не получал из-за французских бюрократических препон.
Я успевал работать и учиться, даже подрабатывал в качестве сомелье на дискотеке Zoom. Примерно через три-четыре месяца мне наконец-то выплатили зарплату за весь период, и я смог снять трехкомнатную квартиру. В ней я с пяти до семи давал частные уроки для школьников. Доход от этого «бизнеса» был невелик, так как конкуренция была высока, и найти учеников было непростым делом.
В свободное время я продолжал ухаживать за Мари-Терез, бывал вхож в ее семью, где часто виделся с Жаком Пижолем, который навещал Мадлен. Мари-Терез, не сдав бакалавр по математике, перевелась на другую кафедру по экспериментальным наукам, «Sciences-ex» на нашем жаргоне.
На пасхальные каникулы 64-го года Пижоль и я получили разрешение от родителей Мадлен и Мари-Терез поехать с девушками в Мдик в Марокко на Средиземное море, под наблюдением двоюродного брата Фанфана Марти. С нами поехал еще Ролан Марлик. Мы жили в палатках, рыбачили, готовили рыбу на мангале. Пойманную рыбу нужно было быстро готовить, иначе ее съедали до костей голодные осы. Иногда для разнообразия мы открывали консервы, привезенные с собой. Помню, как мы смеялись, когда обнаружили, что определить, какие консервы мы открываем, стало невозможно, так как Ролан и Фанфан, ради шутки, сорвали все этикетки с банок. Меню с этого момента мы определяли «вслепую».
У родителей Мари-Терез и Мадлен было две дачи на море около Федалы, километрах в тридцати на север от Касабланки. Мы часто туда ездили на выходные. Загорали на палящем солнце, купались, ныряли под мощные, высокие волны Атлантического океана.
Получение независимости Марокко все больше отражалось на судьбах французов, проживающих в Марокко. Отцы Даниеля Зубилага и Нене Пелло жили в трехстах километрах от Касабланки. Там они выращивали пшеницу на огромной ферме. Эти земли они получили лет двадцать назад от французских властей. Все фермеры опасались, что независимое Марокко отберет у них земли и передаст марокканцам. И их опасения были не напрасны, так и произошло. Всему «племени» Зубилага пришлось покинуть Марокко и начать новую жизнь на юге Франции. А я был вынужден расстаться с моей любимой девушкой. Но мы писали друг другу письма каждый день.
