Она не ведется на такую дешевую уловку, но все же голову поднимает и одаривает Карелина нечитаемым взглядом. Исходящее от мужчины напряжение усиливается, внимание его обжигает Киру словно январский костер. Карточку едва ли не выдирает из мозолистых пальцев.
Они с братом следуют за доком, а мафиози остается стоять в комнате. Он смотрит им вслед — Кира знает, она чувствует — и если обернуться, если обернуться… страшно подумать, что случится. Что Кире прикажет сделать ее оглупевшее, пропащее сердце.
Проблемы случаются скоро, дня через четыре, только Карелину она, конечно, не звонит. Вряд ли она в состоянии вообще произнести хоть слово, не то чтобы по сенсорному экрану пальцами водить.
Видимо, ее находят соседи: сквозь рев крови в голове Кира слышит их голоса, но не различает содержимое. Не может сложить слова в осмысленное предложение.
Петя, неустанно кричит ее глупая, наивная башка, Петя!
Он остался там, в квартире, с извергом один на один. Ей нужно встать. Подняться немедленно.
Хватается за железный вензель какой-то — наверное, часть ограды возле бордюра. Боже, надежда только на то, что изверг не пробил ей голову. Если бы пробил — не сумела мыслить сейчас, да?
Фигуры над ней, то приближающиеся, то отдаляющиеся, производят звуки. Они куда-то звонят. Она умудряется приподнять шею и кажется, проходит несколько лет. Во сне еще часто так случается, вот просишь у кого-то ручку на контрольной, а когда ее протягивают — урок уже закончился.
Наверное, ее морозит. Волосы во рту мешают воздуху и крови циркулировать. Голова должна кружится, но для этого нужно чувствовать саму голову, да?
Опираться на земле не на что, и Кира опирается на собственную одежду. Ничего себе, ведь это неуместно жаркий кардиган, в котором она… Ах да, как давно все то случилось, почти на прошлой неделе. Внутри должна быть визитка.
В кармане ничего нет — наверное, есть в другом. Одна фигура наклоняется близко-близко, с телефоном у щеки.
— Петя, — пытается Кира выговорить, но кто же разберет безмолвное движение губ, скрытых под волосами.
К голове прикладывают мягкое, и девушка закрывает глаза, воображая что вот сейчас она как наберется сил. Как сначала сядет. А потом как встанет.
Петя там один, и отец может его убить. Может быть, изверг осознает, что натворил и поймет, что терять нечего. Это самое страшное. А она тут разлеглась у подъезда.
Фигур становится намного больше, как и звуков. Не может не радовать, что голова трещит от всего этого, потому что теперь голова хотя бы ощущается.
