Смотря на этотъ роковой берегъ, Джонсонъ замолчалъ на одно мгновеніе, затѣмъ продолжалъ:
– Потерявъ изъ виду нашихъ товарищей, мы тщетно старались пріютиться подъ палаткою и, затѣмъ, ножами стали прорубать себѣ во льду убѣжище. Лейтенантъ посидѣлъ еще около получаса, разсуждая съ нами объ опасности нашего положенія. Я сказалъ ему, что ничего не опасаюсь, «Безъ воли Бога,– отвѣтилъ онъ,– волосокъ не спадетъ съ головы нашей». Тогда я спросилъ, который часъ. «Около четверти седьмаго»,– отвѣтилъ лейтенантъ. Это было 18-го августа, въ четвергъ, въ четверть седьмаго часа утра. Связавъ свои книги, лейтенантъ сказалъ, что онъ хочетъ взглянуть, какъ движется льдина. Не больше четырехъ минутъ послѣ его ухода я отправился искать его и обошелъ кругомъ льдину, на которой мы находились. Видѣть его – не видѣлъ, но, возвращаясь назадъ, замѣтилъ его палку, лежавшую на противоположной сторонѣ шириною около пяти саженъ полыньи, въ которой ледъ былъ совершенно изломанъ. Я началъ звать лейтенанта, но отвѣта не послѣдовало. Въ эту минуту дулъ очень сильный вѣтеръ. Я еще разъ обошелъ льдину, но ни малѣйшихъ слѣдовъ бѣднаго лейтенанта не могъ найти.
– Что-же, по вашему мнѣнію, случилось? – просилъ растроганный докторъ.
– Я полагаю, что когда лейтенантъ вышелъ изъ нашей лазейки, его снесло вѣтромъ въ полынью. Пальто на немъ было застегнуто, слѣдовательно плавать и подняться на поверхность воды онъ не могъ. О! докторъ, это было величайшее горе, какое я только испыталъ въ жизни! Просто, не вѣрилось… Этотъ достойный офицеръ погибъ жертвою своего долга, потому что, повинуясь только приказаніямъ капитана Пуллэна, онъ хотѣлъ добраться до берега, прежде чѣмъ тронулся ледъ. Достойный молодой человѣкъ, всѣми любимый на кораблѣ, услужливый, мужественный! Его оплакивали во всей Англіи; даже сами эскимосы, узнавъ отъ капитана Ингльфилъда, возвратившагося изъ залива Поунда, о смерти добраго лейтенанта, плакали, какъ плачу я теперь, и говорили: «Бѣдный Бэлло, бѣдный Бэлло!»
– Но какимъ образомъ вамъ и вашему товарищу удалось добраться до берега? – спросилъ докторъ, тронутый этимъ печальнымъ разсказомъ.
– Это было очень не трудно, докторъ. Двадцать четыре часа мы оставались еще на льдинѣ безъ огня и пищи и, наконецъ, встрѣтили одну обмелѣвшую ледяную поляну, перепрыгнули на нее и, при помощи единственнаго оставшагося у насъ весла, притянули къ себѣ небольшую льдину, способную нести насъ и которою можно было управлять, какъ паромомъ. Вотъ, такимъ-то образомъ мы добрались до берега, но… одни, безъ нашего достойнаго офицера.
