Глядя на то, как брат настороженно осматривается, закатываю глаза. Тоже мне Штирлиц!
Обиваю сапоги от снега, пока брат отпирает машину.
- Спасибо, - бесцветно бросаю я и ныряю в прохладный салон.
Леша, включив зажигание, прогревает автомобиль.
- Ну? – спрашивает меня брат, видя, как я задумчиво уставилась в окно.
Поворачиваю голову.
- Ты зачем, Леш, в мою личную жизнь лезешь? – на удивление спокойно-преспокойно задаю я главный вопрос.
Он устало и слышно вздыхает, проходится ладонью по своему лицу и совершенно неожиданно выдает:
- А нечего дневники всякие писать и за шкаф их забрасывать.
- Что? – опешив, глухо удивляюсь я.
Но внутри все падает, прямо как с самой верней полки. Только не на пол, а все летит прямиком в бездну.
- А то! – грубо обрывает брат.
- Что ты такое говоришь, Леш? Какой дневник? – изображаю я удивление, как можно натуральнее.
Брат накреняется в мою сторону и в то же время сканирует меня своими глазами, словно металлоискателем.
- Помнишь, ремонт родители года три назад устроили? Ты в Москве тогда еще жила. Но в гости то приезжала.
- Помню, - не дыша, киваю я.
- Во-о-от! Мама обои вкруговую решила поклеить, и старый огромный шкаф мне пришлось отодвигать. Ох, и спину я себе тогда надорвал, - паясничает брат, играя бровями и потирая поясницу, - но за этим «гробом» я и нашел твой дневник.
Мгновенно закрываю лицо ладонями.
- Шкаф родители выкидывать не стали, хотя я их уговаривал и так и этак! – тут Леша глубоко вздохнул. – Пришлось задвинуть обратно. – Едва сдерживая улыбку, объясняет он. – А ты уж подумала, на месте твой дневник и обои по контуру налепили?
- Угу, - по-прежнему пряча лицо, бубню я.
- Ну-у… Вот такие дела, - сквозь пальцы вижу, как брат скупо жестикулирует, сжимая шапку.
Набравшись храбрости, медленно опускаю ладони и вперяю взгляд в Лешу.
- И ты читал…
- Я мало что читал. Так полистал чуток.
Похоже на правду.
Повод выдохнуть с облегчением?
- Но вот Татьяна все залпом проглотила. Сказала, лучше всякого любовного романа! – без задней мысли признается мой старший брат.
Трясу от приступа негодования кулачками и издаю резкий звук, похожий то ли на рык, то ли на визг.
- Прости, малая. Мы, правда, не хотели…
Из глаз сами собой брызнули слезы, так мой организм избавлялся от гнева и обиды.
- Где мой дневник? – шмыгая носом, через минуту интересуюсь я.
- Сжег я его. Иначе бы Таня дыру бы на нем протерла. Кое-так нашел. Припрятала она его тщательно.
- Вот щучка! Даже мне не сказала…
