Сокол стоял и слушал ее молча. На его лице не было не единой эмоции. Взгляд равнодушный. Словно подружка вовсе не к нему обращалась. Когда она закончила кричать и обвинять его в изменах, он спокойно сказал:
– Иди в машину. Нагулялись на сегодня.
– Нет, это ты нагулялся, – злобно поговорила Оксана. – А вот я – нет! Я остаюсь! – Она подошла к столу, на котором лежали шампуры с сырыми шашлыками и стояли чьи-то стаканы с напитками. Взяла первый попавшийся стакан, выпила его содержимое залпом, сморщила лицо и поставила стакан обратно. – Девчонки хотят веселья, правда, Алёнка? – Та неуверенно кивнула.
Сокол молча вышел за ворота. По ту сторону ворот завелась машина, а через полминуты я увидела в промежуток между створками, как удаляется… старенький черный «опель». Нет, вовсе не крутая тюнингованная тачка, а барахлящая груда железа. Примерно на таком ездил мой отец, когда я еще не появилась на свет. Мне удалось разглядеть номер машины. Что ж, сегодня не удалось с ним пообщаться, «познакомиться» ближе, но зато теперь я хотя бы знаю, на какой машине он ездит.
Оксана выскочила за ворота и стала кричать вслед машине:
– Ну и вали! Вали к своей москвичке, придурок недоделанный!
Окружающие то ли привыкли к таким концертам, то ли решили просто не вмешиваться. Все спокойно стояли и беседовали на свои темы. Кто-то нанизывал на шампуры мясо, кто-то раскладывал их на мангале, кто-то курил в сторонке.
Алёна увела ревущую подругу в дом.
– Да… Дела… – вздохнула Рита.
– Думаешь, правда курортный роман закрутил?
– Навряд ли. Сокол и курортный роман – вещи несовместимые, как Вологда и Париж. Просто он не захотел, чтобы она поехала с ним в Сочи. Он не развлекаться туда ездил, а возил мать в лечебный санаторий. А Оксанка тут две недели бесилась. Говорят, даже звонила на ресепшен в санаторий, хотела, чтобы за ним там присмотрели. У Черняевой чердак свистит от любви к Соколу. Она на всё способна.
* * *
Рита минут пятнадцать назад ушла в дом, пообещав вернуться с едой, и куда-то пропала. За это время я успела получить по голове яблоком и поговорить по телефону с Максом.
Пока яблоня не скинула на меня все свои дары, я решила пойти в дом, но внезапно в воротах нарисовался еще один знакомый мне парень.
– О, Капуста, здорово! Какими судьбами?
Тот страшный вечер. Татуированный Костя с прозвищем Капуста. Кристина. И их стоны в кустах.
– Проездом!
– Ты ж это, в Питере вроде должен быть?
– Всё верно. На пару дней к предкам приехал. Узнал, что в доме Цыпы движуха, и решил навестить старых друзей.
