Доктор. Вот уж две ночи я провожу с вами без сна, а не подтверждается, что вы рассказывали. Когда ходила она в последний раз?
Придворная. С тех пор, как его величество уехал на войну, я видела, как она вставала, надевала на себя ночное платье, отпирала свой письменный стол, вынимала бумагу, складывала ее, писала что-то на ней, читала написанное, потом запечатывала и опять ложилась в постель. И все это в глубоком сне.
Доктор. Большое расстройство в природе: пользоваться благодеяниями сна и в то же время делать все как не во сне, а в полном бдении. Но в этой сонной возбужденности, кроме хождения и других ее действий, не слыхали ли вы, не говорила ли она чего?
Придворная. Как же, сэр, но такое, чего я не хочу повторять.
Доктор. Мне-то можете сказать, и лучше будет, если решитесь на это.
Придворная. Ни вам и никому другому! У меня свидетелей нет и некому подтвердить мои слова. Смотрите: вон идет она. (Леди Макбет входит со свечой.) Так она всегда… и, клянусь жизнью, спит глубоко. Наблюдайте. Встаньте ближе.
Доктор. Где взяла она свечу?
Придворная. В спальне у себя. У нее в спальне постоянно огонь. Так сама велит.
Доктор. Видите: глаза у нее открыты.
Придворная. Но зрение закрыто.
Доктор. Что это делает она? Видите: трет свои руки.
Придворная. Как и всегда. Точно она моет их. Я видела, она так делала целых четверть часа.
Леди Макбет. А тут еще пятно.
Доктор. Чу, говорит. Я запишу ее слова, чтобы точнее все запомнить.
Леди Макбет. Прочь, проклятое пятно, прочь, я говорю. Раз, два; ну так, пора, пора за дело! – Ад мрачен! – Фи, мой Лорд. Фи! Воин – и трусит! Чего бояться? Что за важность, что кто-нибудь прознает? Кто может призвать к допросу нашу власть? – Кто бы подумал, что в старике было так много крови!
Доктор. Вы слышали?
Леди Макбет. У тана Файвского была жена – где теперь она? Неужели эти руки не будут чисты никогда? Ни слова более об этом, мой Лорд, ни слова: испугом этим портишь все.
Доктор. Уйдите вы, уйдите! Вы узнали то, чего не должны были знать.
Придворная. Она сказала то, чего не должна была говорить. Бог знает – что известно ей.
Леди Макбет. Все еще пахнет кровью! Все ароматы Аравии не надушат этой маленькой ручки. О! О? О?
Доктор. Как стонет! Тяжело у нее на сердце!
Придворная. Такого сердца не захотела бы я иметь за все ее величье.
Доктор. Хорошо, хорошо…
Придворная. Ах, дай-то Господи, чтобы все было хорошо, сэр!
Доктор. Нет, эта болезнь выше моего искусства! Впрочем, я знал таких, которые ходили во сне, но умерли святыми на постели.
