Так или иначе. но эта способность делала мою жизнь детерминированно непредсказуемой, что в свою очередь помогало мне сохранять спокойствие и здравый рассудок в любых абсурдных ситуациях. Великое дело - привычка! Когда абсурд окружает тебя с детства, к зрелому возрасту начинаешь испытывать дискомфорт, если он неожиданно начинает сходить на нет. Кстати, у большинства людей жизнь складывается аналогично, только они постфактум думают, что готовы были к сюрпризам априорно...
- Не пей! - явственно услышал я чей-то шепот и застыл, недоуменно переводя взгляд с Трапса на Вернера, но у них обоих был такой невозмутимый вид, что я почти поверил в то, что фразу произнес... мой внутренний голос. Неужели мой проказник Буратино решил взяться за ум, и приобрел наконец себе лобзик, не поздновато ли, братец?!
- А вот, кстати, - бодро начал я, совершенно не представляя, чем буду заканчивать (как пить дать (каламбур!) опять в прозекторской).
Но в это время распахнулась дверь и в зал бодрым пружинистым шагом вошел моложавый мужчина, чье имя было тесно связано с надвигающимися выборами.
Только политики мне не хватало! Хотя, работая в системе, надеяться, что находишься вне ее, для этого нужно быть полным идиотом, одной железяки за ухом маловато.
- Здравствуйте, - лучезарно улыбалась надежда избирателей и протянула мне крепкую загорелую руку.
- Это наш ведущий программист из лаборатории N6, - поспешно произнес Трапс, - тот самый, ну, помните, который...
- Я помню, - улыбнулся этот образец настоящего мужчины и крепко пожал мою руку.
Ишь ты! Я стал заметной фигурой, обо мне помнят кандидаты в президенты.
- Мы довольны вашей работой, мистер э-э-э...
- Энжел, - услужливо подсказал Трапс.
- А как же Теодор? - наивно поинтересовался я.
- Пусть этот вопрос вас не волнует, - мягко улыбнулся претендент. Улыбка у него была обворожительная, хотелось снять с себя последнее и вручить в эти крепкие загорелые и, наверняка, очень чистые руки.
- За успех нашего общего дела, - легко и просто произнес этот удивительный человек и поднял четвертый бокал.
Я физически ощутил, как меня переполняет счастье.
Я поспешно схватил предназначавшейся мне бокал и снова едва слышный шепот за спиной:
- Не пей!
Я пристально посмотрел в глаза Теду Вернеру, но он мне лишь подмигнул и негромко произнес:
- Надеюсь, ты не жалеешь, что в свое время послушался моего совета.
Какого совета, в какое такое "свое" время, разве может быть время "своим". Это мы можем соответствовать ему или быть абсолютно чужими.
