Утром звонила мама. Нам, вообще-то, нельзя разговаривать по телефону в школе, но я подумала, что сегодня учителя сделают исключение из правил, учитывая ситуацию. Мама была участлива, встревожена, говорила все, что родителям положено говорить в таких случаях: «Как ты? Не нужно ли тебе чего-нибудь? Не хочешь ли ты сегодня уйти пораньше?» и так далее. Но пока мы говорили, в ее голосе мне послышалось облегчение: по крайней мере, вся эта история случилась, пока никто и не думал о женитьбе.
Справедливости ради надо учесть, что мои родители недавно прошли через тяжелый развод. Никто никого не бил, но было много финансовых разногласий, потому что мама с папой вместе владели компанией, и когда все наконец закончилось, папа переехал аж в Нью-Йорк, чтобы немного выдохнуть. Мама смотрит на то, что происходит с другими, в основном через призму своего опыта, так что она не могла не сравнить историю с Майком со своим разводом.
— Хорошо, что не нужно волноваться об общем доме, детях или финансах. — Она говорила очень быстро, торопливо, как будто пытаясь убедить меня, а может, и себя саму, в том, что все будет хорошо. — Вы еще только школьники. Это не значит, что все-все изменится. У вас еще вся жизнь впереди, правда?
— Правда, — согласилась я, решив, что ей, видимо, хотелось, чтобы я ее утешила. Но я не очень понимаю, почему то, что случилось, не так страшно, потому что мы школьники. Если бы речь шла о чем-то другом — сексе, наркотиках, пьянстве, — все бы переживали больше, как раз из-за того, что у нас еще вся жизнь впереди, как раз потому, что настоящее определяет наше будущее.
— Что сказал Майк? — спросила мама, на этот раз в своей обычной манере. Ей всегда нравился Майк. Точнее, Майк всем нравился. Но мама была особенно расположена ко всем лицам мужского пола, которые входили в дом, потому что после развода и последовавшего за ним отъезда папы на другой конец страны она вела себя так, будто мужчина в доме для нее в новинку. Когда Майк заходил к нам, она всегда просила его вкрутить лампочку или смахнуть паутину там, куда она не дотягивалась. Мне приходилось объяснять, что Майк не к ней в гости пришел. В его присутствии я твердила маме, что она себя позорит (при ней Майк всегда это отрицал: «Что вы, мне несложно!», но, когда она не слышала, признавал: «Женщине нужен мужчина в доме»).
— Я с ним еще не разговаривала, — сказала я.
— Ну конечно, — поспешила согласиться мама. Она, наверное, представляла себе, что его заперли в кабинете директора до выяснения обстоятельств.
