Я мнусь у входа, опираясь рукой на отштукатуренную колонну. Наша школа — длинное одноэтажное здание, вытянутое и изогнутое, как змея. С одного бока змеи трек, где почти каждый день тренируется Майк, за ним парковка. Столы расположены по обе стороны школы, но все нормальные люди сидят с южной, как мы.
Девушек за нашим столиком не видно. Может, теперь никто из них не захочет сидеть с Майком. А может, они просто еще не пришли.
Кто-то хватает меня сзади. Я резко оборачиваюсь.
— Ты меня напугала, — говорю я.
Это моя лучшая подруга Джуни.
— Давай сегодня пообедаем в библиотеке, — предлагает она. — Кому нужна вся эта драма?
Джуни кивает на столик, где сидят мальчики. Я вижу, что к Майку и его друзьям подсела девушка. Вот тебе и женская солидарность! Это десятиклассница, которую, если не ошибаюсь, зовут Ева Меркадо. Ей всегда нравился Майк. Он, правда, ей ни разу не улыбнулся. Я не к тому, что Майк грубиян, просто он хранил верность своей девушке.
Я смотрю на парковку, куда за обедом стекаются неудачники и обдолбыши, и поворачиваюсь к Джуни:
— Отличная идея с библиотекой.
* * *
— Поверить не могу! Просто поверить не могу!
Мы сидим за одним из четырех круглых столов, расставленных между книжными стеллажами, и Джуни без умолку говорит:
— Я не к тому, что не верю; конечно, я верю, просто мне не верится — понимаешь, о чем я?
Я пожимаю плечами. Не знаю, отчего моя лучшая подруга так разнервничалась. Это же не ее обвиняют. И не она обвиняет. Но Джуни бывает очень настойчивой: родители ее так воспитали, что она переживает обо всем на свете и старается выслушать сторону каждого. Наверняка это время от времени давит на нее.
Особенно в таких случаях.
Джуни ерзает на стуле, накручивает на палец прядь коротких черных волос, потом отпускает и начинает грызть ногти. В отличие от меня, она всегда выглядит загорелой, благодаря унаследованному от матери оттенку кожи. Кроме того, от отца у нее зеленые глаза, такие светлые, что на контрасте кожа кажется еще смуглее. Тоже в отличие от меня, на Джуни кофта с длинными рукавами до самых запястий, ботинки и джинсы. Джуни такая хорошенькая, что может вообще не ничего не оголять, не краситься и не укладывать волосы, и все равно все будут на нее заглядываться. На нее будут заглядываться всегда.
— Где ты вчера была? — спрашивает она наконец. — Я тебя весь день не видела.
— Я тут пообедала. А потом… просто осталась после звонка.
— Ясно, — рассеянно кивает Джуни. — Тут был просто цирк. — Она машет рукой в сторону коридора.
