И лютым сбродом осуждён.
Он был, а не казался.
Людской злобой угнетён.
Пилат лишь руки обмакнув,
Отдал на растерзание.
Нещадно палачу мигнув.
Хлыста слышно врезание.
И крестный путь пройдя,
Открылся путь к Голгофе.
Прикован силою гвоздя,
К кресту наизготове.
Лонгин копьём испортил божью плоть.
Не смог он посмотреть,
На плотника, кого послал Господь,
За нас всех умереть.
Лишь видно серое стекло,
И свет луны мелькает нежно,
И ран так много зажило.
Лежу в кровати безмятежно.
Я за окном услышал стук.
И мелкий, синий дождь пошёл.
Горит включённый ноутбук.
Идею для стиха нашёл.
Я напишу про чистый, лунный свет,
Про серое стекло.
И глаз мой различает каждый цвет.
И всё как будто снегом занесло.
Насмешкой твёрдой упоённый,
Стоит и чахнет в тишине,
Лишь светом лунным освещённый,
Панельный дом в стальной броне.
На пса одет его ошейник.
А на душе опять январь.
И взор упал на муравейник,
Людской машины капилляр.
Вся улице плывёт на запад,
А я хочу лишь на восток.
И дом мой заново разграбят.
И от души возьмут кусок.
Кто защищать меня поклялся.
Кто обманул весь мой народ.
Без силы воли я остался,
Но побороться я готов.
Когда веками унижали,
Таких как ты, как я, как он.
Мы падали, затем вставали.
И видели блестящий трон.
Но был и тот кто не терпел.
Он не жалел себя в борьбе.
Огнём возмездия он горел.
Он думал только о тебе.
И жизнь на страшное страдание,
Без колебаний он отдал.
Забыл душевное терзание.
И силу всю в кулак собрал.
Но длился сей протест недолго.
Враги нас под себя подмяли.
И будто загнанного волка.
Борца нещадно расстреляли.
Железным взглядам вопреки,
Стремлюсь к своей я цели.
Мои деяния велики,
Желания не сгорели.
Давно хотел великим быть,
Что каждый смертный знал:
"Он всем поможет жизнь прожить,
Среди благих зеркал."
И знаю я, что добродетель,
Единственный мой путь на небеса.
И в годы жутких лихолетий,
Откройте люди мне свои сердца.
Вокруг всё осветил,
Тот солнца яркий луч.
То место, где я был.
Среди весенних туч.
Поднялся вдруг рассвет,
Видна вся быль, однако.
И виден самоцвет,
Божественного блага.
Небесный свет, нещадно
Сжигает всё вокруг.
И это всё досадно,
Для жителей лачуг.
Остался луч один.
Лишь ночь он погонял.
И средь ночных рутин,
Мир светом озарял.
Морозный ветер возмущённый,
Полётом серых облаков.
И стонет будто осуждённый,
Среди пустыни мёртвых льдов.
Один идёт по льду пустыни,
Величественный, гордый лис.
И позабыл он о гордыни,
Упав на самый тёмный низ.
И горем страшным утомлённый,
По всем долинам он шнырял.
