— Ну-ну, всё нормально… — священник обнял меня и зашептал оправдательно и спокойно, — надо было предупредить тебя, чтобы ты не пугалась… Иван вернулся, но случилось непредвиденное, повздорил он с бывшими товарищами. Нам пришлось обороняться, Ваня пострадал немного. Поэтому я тут всё бросил и повез его к доктору. Но сейчас уже всё хорошо…
— Это его кровь в ванной, да? — продолжала всхлипывать я. Сказанное Ником как-то не укладывалось в голове, звучало неправдоподобно. — А пистолет, откуда он? Зачем священнику оружие?
— И кровь его, и пистолет мой…
— Зачем, Ник?
— Для безопасности… Никогда не знаешь, в какой момент может нагрянуть прошлое…
Я отстранилась от священника и посмотрела в его лицо: сожаление считывалось крайне точно, сожаление и раскаяние. Что же он сделал сегодня и что совершал в прошлом? Убивал людей?
— Я хочу, чтобы ты был со мной честен, Ник… Разве после всего этого смогу я спокойно оставаться здесь?
— Ничего больше не случится, обещаю.
Смутно помню продолжение этой ночи. Ник отвел меня в комнату и уложил в постель. Почти до самого утра я слышала сквозь непонятную туманную дрему, как он убирался в квартире, мыл пол, оттирал ванную. Ближе к утру звонил телефон, Ник тихо разговаривал с кем-то, я не могла разобрать слов. Уснуть так и не вышло, стоило закрыть глаза, как снова и снова я видела окровавленную ванную. В голову лезли ужасные мысли, от чего-то я перестала видеть Ника добрым и светлым человеком, которым представляла до этого. Нет, я понимала, что он раскаивается в том, что сделал, но… И что он сделал? Может быть, служба в церкви это своего рода оправдание и замаливание грехов? Тогда зачем продолжать грешить? Ради защиты друга? Неужели не было других способов?
Утром я собралась с силами и написала руководству, чтобы они отправили документы о моем увольнении на почту. Никакого желания ехать через весь город после такой страшной ночи у меня не было.
Ник сидел на кухне и курил, перед ним на столе стояла нетронутая кружка кофе. Я молча прошла к столу и опустилась на свой стул, как раз напротив священника. Наверняка выгляжу как зомби, а может и того хуже. Голова раскалывается, мне трудно фокусировать взгляд, руки плохо слушаются. Такое со мной впервые, обычно после бессонных ночей у меня ещё есть силы что-то делать, но сегодня не тот случай. Пожалуй, слишком велико нервное потрясение, да и эти мысли… Ник поднял на меня полные сожаления глаза. Не понимаю, о чем он жалеет? О том, что сделал (если сделал), или о том, что я стала невольной свидетельницей части того ужаса, что тут произошел ночью. Он уже приготовился что-то сказать, как в дверь позвонили. Я непроизвольно дернулась, сердце бешено заколотилось, готовое не то, что выпрыгнуть из груди, а вырваться из неё и сбежать.
