— Да хоть в тридцатый. Разве имеет значение количество работ? Ты не думала, что стоит немного отдохнуть? А потом уже искать дело по душе?
— Ник… — я тяжело вздохнула и закрыла руками лицо.
Мне стало вдруг тоскливо, холодно и одиноко. Каждая мышца в теле напряглась, как струна и ждала момента, чтобы выстрелить. Как объяснить, что я устала от поисков, что хочу просто быть здесь и сейчас той, кто я есть на самом деле. Даже если совершенно не понимаю этого. Из года в год я словно загнанная маленькая лошадка, как пони из детской песенки, бегаю по кругу. И я рада бы остановиться, пойти спокойно вдоль красивого парка, разглядывая мир, но не могу. Рядом со мной сидит священник, в которого я по уши влюбилась. И это новый круг спирали, и бежать мне вдоль него ещё очень и очень долго.
На моё колено опустилась теплая рука Ника, он явно хотел что-то сказать, мне кажется, я даже сквозь закрытые глаза увидела его сочувствующий взгляд, полный теплоты и внимания. Неужели он ничего не понимает? Я хотела отодвинуться от него, встать и уйти, потому что мысли разрывали мою голову, и нестерпимо хотелось выплеснуть всё наружу. Но единственное, что у меня получилось сделать, так это опустить голову ещё ниже и расплакаться. Я даже забыла про чувство стыда, про противную мне жалость к себе, которая в такие моменты вызывает слёзы.
Ник ничего не сказал, он просто молча гладил меня по голове, путаясь в растрепанных волосах. От него всё так же уютно пахло ладаном, сигаретами и кофейными зернами, и мне становилось ещё хуже. Я набралась смелости и хрипло прошептала, захлебываясь слезами:
— Зачем ты это делаешь?
— Просто хочу быть рядом, даже когда тебе тяжело. Особенно, когда тебе тяжело, — также тихо ответил Ник.
— Скажи, Ник, — я нервно схватила священника за руку и подняла на него заплаканные глаза. — Ты ведь тоже это чувствуешь, да? Твои глаза не могут врать.
Священник молча смотрел на меня, его взгляд то опускался, следуя за моими слезами, то снова возвращался к глазам. А я пыталась разглядеть хоть что-то в выражении его лица, прочитать там надежду, понимая, что её нет. Всё, что мы можем себе позволить, — это просто варить друг другу по утрам кофе, смотреть дурацкие фильмы, гулять под дождем и спорить о мороженом, изредка, словно украдкой, совершенно случайно касаясь друг друга, вдыхать такие знакомые ароматы, которые когда-нибудь станут совершенно родными и неотделимыми от наших образов. Ник крепче сжал мою ладонь, и тут я поняла… Мы можем позволить себе самое главное:
