Свое восхищение людьми науки Мамин-Сибиряк позже высказал в романе «Ранние всходы» (1896), особенно в образе ученого-ботаника, замечательного человека Брусницына, который пытался наивно пророчествовать, поддаваясь общим иллюзиям:
«— По моему мнению, в девятнадцатом веке наука захватила даже область настоящей поэзии, — говорил этот милый, преданный болотным растениям человек. — Да… Истинными поэтами являются только одни ученые, окрыленные величайшей фантазией, чуткие, полные какого-то почти религиозного предвидения. Сердце мира билось именно в ученых кабинетах и лабораториях… Искусство девятнадцатого века будет забыто, как забываются детские игрушки, а наука останется вечно».
Тогда в научно-техническом деле люди прежде всего хотели видеть человеческое, гуманное, как, впрочем, и сами ученые всегда имели в виду эту конечную цель своих трудов. Недаром Брусницын восхищается теми, кто «смело жертвует собой в борьбе с ужасными заразными и эпидемическими болезнями».
А в романе-утопии «Без названия» Мамин-Сибиряк пытался как бы проверить некоторые теоретические положения народников об артельной жизни (своеобразной цивилизованной кооперации), которая решит все трудности и принесет людям счастье. Здесь некий чудак-изобретатель, «пунктиком» которого стали атмосферные насосы, тешит себя мыслью, что после его изобретения невозможна будет война.
Какая нравственная обеспокоенность, какая чистая цель научного и технического деяния. И какое печальное забвение ее год от года.
Годы репортерства крепко связали Мамина с интересами отечественной науки и промышленности, которые впоследствии займут место и в его сочинениях.
В первую февральскую субботу Мамин с нетерпением отправился на заседание Общества содействия русской промышленности и торговли. Помимо того, что это была работа, которая дает деньги, Дмитрий имел возможность сегодня присутствовать на обсуждении вопроса о направлении Сибирской дороги, который никак не мог решиться.
Зал заседания был переполнен. Дмитрий, мельком оглядев его, увидел много приезжих.
Заседание открылось большим и обстоятельным докладом известного инженера Е. В. Богдановича в пользу южного направления рельсового пути на восток.
Богданович был известен на Урале. В 1866 году по распоряжению министра внутренних дел П. А. Валуева он был командирован сюда по случаю свирепствующего в крае голода. Ему поручалось найти способы для устранения трудностей в продовольственном вопросе горно-заводских рабочих. Богданович, тщательно изучив положение, пришел к выводу, что для Урала и Сибири необходим путь в центр промышленной России и что Урал не может кормиться Севером, куда прошла горно-заводская дорога. Он собрал обширные сведения на местах, и через год Богдановичу высочайше было разрешено вести самостоятельные подробные изыскания на южном направлении. Инженер пришел к выводу, что новую дорогу начинать надо с уральского волока в районе Екатеринбурга и продолжать в обе стороны, соединив рельсами водные бассейны — Волжско-Камский и Обский, открывая дорогу к главным рынкам России — Казани, Нижнему, Москве.
