— Мне еще неизвестны намерения моего императора, — ответил герцог де Бассано и, оставив Чернышева между страхом и надеждой, повез его с собой во дворец.
Сомнения Александра Ивановича рассеялись, однако с первых же слов, сказанных ему Наполеоном, когда он явился к нему в сопровождении герцога де Бассано. Император объявил, что намерен отправить его к императору Александру с письмом, которое доставит ему герцог.
— Это письмо будет коротко, — заявил Наполеон, — потому что государи не должны писать обширных писем в обстоятельствах, когда они не могут сказать ничего приятного один другому.
А потом он добавил, что его словесные объяснения с Чернышевым должны послужить дополнением к его письму.
После этого Наполеон рассказал, что содержание депеш, только что полученных от генерала Лористона, его посланника в Санкт-Петербурге, вынуждает его прямо обратиться к русскому императору с целью еще раз попытаться рассеять те ложные представления, которые господствуют в России о его намерениях относительно Польши.
Ему было весьма неприятно, что канцлер империи еще недавно говорил маркизу де Лористону, что намерение восстановить Польшу и «варшавские происки» он считает существенными причинами того тревожного состояния, в котором в продолжение пятнадцати месяцев находится вся Европа.
— Поэтому, — сказал Наполеон, — я спешу снова и положительно объявить, что предположение о восстановлении Польского королевства вовсе не входит в мои политические виды, и что вопросы, которые, к несчастью, подали повод к несогласиям, касаются исключительно Франции, а вовсе не иностранцев.
После этого Наполеон заявил, что его посланник маркиз де Лористон не перестает утверждать, что в России вовсе не хотят войны, а напротив — как правительство, так и общество — желают поддерживать союз с Францией, следовательно он сам, со своей стороны, считает долгом выразить императору Александру, что есть еще возможность достигнуть мирных соглашений, несмотря на то, что войска обеих сторон уже почти стоят друг перед другом.
Наполеон сказал:
— Французские войска придвинулись уже почти к вашим границам потому только, что русское правительство отказывается войти в объяснения по вопросам, по их сущности весьма незначительным. Если бы захотели только откровенно и прямо отнестись к этим вопросам, то сами собою и давным-давно рассеялись бы все недоразумения, возникшие между нашими державами.
Таково было начало речей Наполеона, обращенных к Чернышеву, из которых он узнал, что по свидетельству Лористона русское правительство выставляло вопрос о Польше, не придавая значения никаким другим, как существенную причину своего разрыва с Францией, то есть основывало всю свою политику на одном подозрении, что император Наполеон предполагает восстановить Польское королевство в прежнем его составе, несмотря на то, что он постоянно заявлял о несоответствии подобного намерения с видами его политики.
