– К сожалению, мэм, это запрещено, – ответил администратор. – В остальные помещения допускаются только клиенты. Из соображений безопасности.
– Безопасности?
– Да, мэм. Многие из наших клиентов столкнулись с насилием в семье. Поэтому встреча с родителем, пускай даже таким приятным, как вы, – (обезоруживающая улыбка с глубокими ямочками на щеках), – может выбить из колеи. Мы называем это пространство «безопасной зоной». – Он медленно и как-то скованно развел руками. Мне показалось, что раньше его движения были более величавы и лишь совсем недавно он научился сдержанности. – Так как вы записаны на двухнедельную программу, вы сможете видеться с сыном в любое свободное от занятий время.
Занятия длились с девяти утра до пяти вечера. Раннее утро, вечер и ночь нам с мамой предстояло проводить в отеле «Хэмптон» неподалеку; покидать номер мне разрешалось только в случае крайней необходимости, и бо́льшую часть свободного времени я должен был сидеть в комнате и делать домашнее задание к следующему занятию. График, который вручил мне администратор, был довольно прост. В аккуратных клеточках был расписан каждый час моего времени, где слова «время молитвы», «занятие» и «наставничество» выделялись прописными буквами.
Администратор протянул мне толстый справочник клиента «Любви в действии» и папку. Скрипя пластмассовым корешком, я открыл справочник и на первой странице увидел черно-белое приветствие со своим именем, напечатанным крупными буквами. Под именем красовались несколько стихов из Библии и 32-го псалма, написанные современным неформальным языком, отличным от классической версии Библии короля Иакова, к которой я привык с детства:
Я признаю все свои грехи и больше не скрываю их. Я исповедаю их перед Господом, и Господь простит меня! Я больше не виновен.
Я листал страницы; мама заглядывала через плечо. Но едва я увидел опечатки и безвкусный клип-арт, мне захотелось тут же закрыть книгу. Я надеялся, что перед уходом мама составит об этом месте хорошее мнение. Не то чтобы я стремился защитить плохо оформленный справочник, просто хотел поскорее пережить этот момент и избежать ее излишне вежливых вопросов. Если она начнет спрашивать об оформлении и неформальном цитировании Библии, то обязательно затронет вопрос квалификации персонала и того, зачем мы вообще сюда пришли, а это лишь ухудшит положение. Вопросы усугубляют болезненность момента и почти всегда остаются без ответа. Сам я больше не спрашивал себя о том, как здесь очутился, не искал выходов из сложившейся ситуации, не жалел о том, что не родился в другой семье или в другом теле. Каждый раз, когда я осознавал, что выбора у меня нет и не было, я чувствовал себя только хуже. А потому теперь просто сосредоточивался на происходящем.
