Но как только Димка скрылся за воротами больницы, я бессовестно кинулась искать Кокалариса, обегала сад и все наши места бесед, но, увы, не нашла. Он словно испарился. А как же обещание мозолить мне глаза? Господин Бессмертный уже сдулся? Что-то слабо верится. Он же не получил то, что хотел. Или… уже?
До самого вечера мне не было покоя. Проводив Мулю к бабушке, я задержалась в приёмном холле и, подловив медсестру, спросила о пациентке по имени Ядвига. Мне указали на вход, и я увидела, как Афанасий важно закатывал кресло с довольной тёткой. Бросив в мою сторону быстрый взгляд, он снова криво усмехнулся и… протопал мимо.
"Ну, с богом!" — подумала я и направилась следом.
— Надо поговорить, — моё заявление было столь решительным, что Афанасий на миг оторопел.
— Хорошо, — ответил он и кивнул на тётку: мол, сейчас доставлю её куда надо и — весь к вашим услугам.
— Я здесь подожду.
И снова кивок и усмешка. Ей богу, мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я его возненавижу за эту чарующую наглость. И это случилось, когда такой неторопливый господин Бессмертный заставил прождать его в холле минут двадцать, если не больше. И ведь его не выгнали, позволив задержаться со мной "на некоторое время".
— Что тебе надо? — зашипела я, сердито надвинувшись на Афоню и загнав в угол. — Что ты от меня хочешь? Ходишь, улыбаешься и зубы заговариваешь. Зачем?
— Понятно, что не просто так, — вздёрнул брови Кокаларис. — Но, как видно, после беседы с вашей бабушкой, нужно кое-что прояснить, не так ли? В общем, я точно не упырь.
— А кто ты?
— Ну-у… судя по вашим словам, для вас я друг. Ведь так? А мне позволите перейти на "ты"?
Я опешила и потерянно кивнула, собирая разлетевшиеся мысли. А вот Кокаларис был явно доволен и выглядел ну точь-в-точь как очаровательный демон из фильма. Уцепившись за эту глупую фантазию, я сдуру взяла и выдала:
— Тебе нужна душа, да?
Лицо Афанасия стало серым, а взгляд — холодным. Похоже, он не ожидал прямого вопроса.
— Чья? — прошептал он, странно глядя в мои глаза.
— А то не понятно! — усмехнулась я. — Тебе нужна моя душа!
Благородная бледность сменила серость, и Афанасий с облегчением выдохнул. Потеплевший взгляд скользнул по моему лицу, а холодные пальцы коснулись щеки — слева, где был налеплен некрасивый пластырь.
— Как раз наоборот, — прошептал Бессмертный. — Мне нужно спасти своё сердце. И ты мне поможешь. Но прежде…
Сквозь приоткрытые веки я, пребывая в чарующем тумане, видела лица любопытных медсестёр, наблюдавших за тем, как меня осторожно целуют. И даже не в губы, а в чёртов пластырь. А хотелось иначе. Но как только я подала намёк, что не прочь коснуться его мягких губ, Афанасий хитро улыбнулся и молча отстранился. Тонкие пальцы легли на загипсованную руку и совершили неторопливый подъём к плечу.
