"Ар-мур-мур-мур! Вероника, солнышко! — соловьём залился он. — Я пришёл, тебя нема!", — и дальше в том же духе.
Ну, я слегка оттаяла, отложила разгромную речь "на потом" и сообщила ревнивцу, что еду к бабушке. Предложение приехать следом уже грело душу, но не успела я даже намекнуть, как Димка снова разозлился. Он вдруг вспомнил, что в Дубцах полным-полно моих приятелей, с которыми я провела всё детство. И вот теперь, когда мы в ссоре, я еду к ним, чтобы забыть обиду. Мол, "лечу я утешение искать в объятьях добрых другов"! Ну, а бабуля — удачный предлог для встречи.
Нет, ну надо же такое выдать?! И как тут промолчать?! И вот, вместо того, чтоб бросить трубку, я снова начала ругаться, и… доругалась!
На дорогу жутким лесным призраком вышел громадный лось. Увидев его, я резко свернула, заюзила по льду и скатилась с трассы. А дальше начался кошмар: не слушаясь тормозов, машина, как угорелая, понеслась по склону прямо к лесу, и когда в свете фар "нарисовались" первые широкие стволы, мне едва не стало дурно. Вцепившись в руль, я пробудила всю свою сноровку и с виртуозной ловкостью вильнула между парой-тройкой могучих лесных "старожил". А вот потом удача меня покинула: в очередном объезде машину резко занесло и с маху приложило к дереву. Приехали! Подушка безопасности добавила "приятных" ощущений и, последнее, что я запомнила, теряя сознание, был грохот чего-то тяжелого и жуткий скрежет.
Как здорово очнуться после аварии в тёплой светлой комнате, лежа под мягким одеялом! Туман перед глазами медленно рассеялся, но прежде чем оглядеться, я вспомнила своё имя, место учёбы и домашний адрес. Потом проверила послушность пальцев рук и ног, и успокоилась. Бинты на голове и гипс на руке — это не страшно: с месяц полечусь, и буду жить дальше. Ну и, слава богу!
Навестившая медсестра рассказала, что меня нашёл местный егерь — "не молодой, но очень загадочный мужчина". Сказал, что обходил леса дозором, и вдруг услышал протяжный гудок машины, а там уж и вышел к свету фар, подмогу вызвал.
"Ну, спасибо, дядя егерь! — вздохнула я. — Теперь-то мне в Дубцах придётся задержаться"
И так оно и вышло: врачи сказали, что не отпустят меня в город — мол, любая тряска для моей головушки сейчас опасна. Я согласилась и осталась в больнице Больших Дубцов, ну а машину, согласно документам, отвезли на двор моей бабули Марьи Семёновны. Вскоре она и сама пришла вместе с добрым дедом Алексеем — старинным другом семьи. Зная с детства, он по-отцовски сердито пожурил меня за лихачество, а потом ласково добавил:
