— Мне не нужен был диалог с ним. — это было ее утверждение. Юлии не нужна помощь. Она сама себя анализирует, как опытный врач. — Он меня понимал без слов. И я его понимала. Мне не нужно было исповедоваться перед ним, не нужно было очищать душу. Я его любила…
Юлия опять ненадолго замолчала. Тишина снова окутала ее своим дыханием. Помимо тишины в комнату врывалась и темнота, глубокая и манящая.
— А может, — продолжила она спустя несколько минут, — просто у меня не было чувств, чтобы выражать их? Может, я просто была очень холодна по отношению к нему? Может, я его вовсе не любила? — снова молчание. Снова тишина. — Скорее всего, это именно так. И за это я чувствую свою вину. Но как бы я ни старалась, ни одного стихотворения я не смогла написать своему мужу. Ни одного…
И опять долгое молчание. Даже цикады за окном уже стихли. И опять гнетущая, съедающая нас своим теплом темнота. А Юлия все продолжала смотреть на ту несчастную вазу. Я мысленно даже отругал себя, что поставил ее в это место. Не стоило.
— Когда-нибудь я наберусь смелости и опубликую часть своих стихов, — тихо продолжила Юлия, словно боялась спугнуть тишину. — Я дам вам почитать. Может, тогда вы точнее скажете, что со мной происходит. И сможете помочь.
Что-то нехорошее в душе кольнуло меня. Я засомневался, действительно ли Юлия просит у меня помощи.
10 ноября 2003 года.
— Нет смысла ходить сюда каждый день, — говорила я себе. Но ничего не могла с собой поделать. Ноги сами несли меня к заснеженной речке. Он не придет. Сказал же, что тогда была наша последняя встреча. Даже в кафе с друзьями он больше не появлялся.
Звонок телефона заставил меня очнуться. Я взглянула на экран. Игорь. Ну да, он знает, когда звонить. Чувствует меня. Я до сих пор не рассказала ему о своем неожиданном знакомстве. Думаю, что это ни к чему.
— Привет! — ответила я на звонок.
— Привет! Как дела у моей принцессы?
— Я же просила меня так не называть. После этих слов чувствую себя маленькой девочкой, — я обиженно надула губы.
— Ой, только не дуйся, — он знает меня всю. Даже за несколько тысяч километров он чувствует то же, что и я. — Я просто соскучился.
— Могу сказать то же самое, — от детской обиды не осталось и следа.
— Чем занимаешься?
— Ты будешь смеяться. Ловлю снежинки, — улыбнулась я.
— Ничего смешного, полезное занятие. Гуляешь?
— Да, в парке у речки. Я тебе про это место рассказывала. Оно особенное. — Я облокотилась на перила.
— Чем же оно особенное? — его голос заставил меня насторожиться.
