«Выбором»! А точнее — выборами. Без того же всё и «выбора»!.. И как бы, всё, вот: за кого не боролись — на того и напоролись, получается. «Сами» же!.. Вновь. Не имея — не ценили. А не потерявши — … Не плачем! И не только — поэтому! Пропалят же косметику — и линейкой дело-тело не обойдётся. В ход пойдёт — холодное оружие… с перчинкой! «Бабочка против перцового баллончика»! Или что, только мне так «птичек», палочки-галочки, на косяке двери помечали — по вы- и росту? Точнее — возрастанию! Линейка не «брала» — брал нож или… ножницы. В том же, нашем всё, случае — острые указки и «пишущие» принадлежности! А там — и канцеляр…ский нож. Как альтернатива! За закрытыми дверями — много чего происходит. Проще же сказать — чего «не». Ничего!».
Пары химии не сразу покидают стены комнаты. И в то время, пока ею же на лицо накладывается светло- и тёмно-бежевая косметика, в виде крема, светло-бежевого тона, лёгкой бежевой пудры, тёмных теней, небольшого количества чёрной туши и бежевой же матовой помады, в её адрес летят небрежные и нелицеприятные, а даже порой и что ни на есть «бранные» комментарии, пусть уже и из-под большой пуховой синей подушки, накрытой сверху синим же одеялом, но и всё с тем же «приятным сердцу» баритоном!
«А только вчера же — были жалобы на заложенный нос… «Разложился»?! Вставай, давай!.. Хватит валяться и нежиться в кровати: тебе после меня — уходить».
Под конец уже и непосредственного же нанесения «грима» — поправляется пиджак. Следом — полы рубашки, заправленные в брюки!.. И в руках затем оказывается серая кожаная сумка, повисая после на правом же её плече, почти и неслышно звеня своими металлическими замками-брелками.
«Россия — …»: вновь раздаётся мелодия будильника и вновь же незамедлительно отключается — стоит ей только буквально же и в секунду преодолеть разделявшее их до этого расстояние: от шкафа и окна до кресла-кровати. После чего и сам же телефон исчезает в закромах всё той же сумки! И вот уже сама брюнетка, на тех же всё цыпочках, на- и вытренированных с детства, и чуть ли не на полусогнутых, а там и корточках, «гуськом», направляется к выходу из комнаты, минуя знакомые, давно узнанные и прямо-таки уже и намотанные на несуществующий ус, скрипучие и трескучие, вытоптанные и расшатанные места пола, так и оставив без своего внимания, а заодно теперь уже и за спиной: синий деревянный стол с книжными полками, с Конституция-ми, Кодексами и Законами внутри,