– У меня ешть ошлишное прежложение. – Дема наконец-то проглотил хлеб и вздохнул свободно. – Берем машину, едем к одному ханурику. Он свихнулся на колдунах и магии. Конечно, сам он ничего нам дать не сможет, но, может быть, назовет пару подходящих людей.
– "Ханурик"? Это что такое?
– Увидишь – поймешь.
– Дем, – помолчав и собравшись с мыслями, сказала Яна. – Спасибо, что остался со мной переночевать. Мне одной бывает очень страшно.
– Не за что. Это теперь моя обязанность – охранять тебя днем и ночью. Надоем тебе еще до смерти.
– Дема, я спала спокойно? Ничего странного ночью не происходило?
– Нет, вроде бы. А что такое? Что могло случиться?
– Да ничего. Все хорошо. – Яна попыталась изобразить улыбку, но глаза ее не улыбались.
* * *
Они долго петляли по узким улочкам старого города, осторожно переезжая через огромные выбоины, сохранившиеся здесь с незапамятных времен. Большинство домов явно пережили свой век и нуждались в ремонте. Но в самой атмосфере тихих улиц, спрятавшихся в тени тополей, витал неумерший дух российского провинциального гражданства. Многие поколения людей рождались в этих домах, гоняли босоногими пацанами по пыльным обочинам, вырастали, заводили детишек, и незаметно старились. Некогда эти дома принадлежали людям зажиточным – те выстраивали их на зависть бедным соседям, и само строение говорило о солидности хозяина. Отштукатуренный первый этаж с полукруглыми окнами предназначался для кухни, подсобных помещений, а часто и для бакалейной либо скобяной лавчонки. На втором же этаже размещались светелки и гостиная с непременным пузатым самоваром. Выглядывая из окон второго этажа, гордый российский мещанин обозревал окрестности, заполненные мельтешащим людом, и чувствовал себя вознесенным над земной суетой. Но за полтора столетия домишки перекосились, словно параличные старики. На фоне выступающих за их спинами серых многоэтажных параллелепипедов они выглядели архаично и настороженно. Да и народ жил здесь уже не тот – энергичные жители давно перебрались в новые бетонные кубики и наслаждались горячей водой, канализацией и мусоропроводом. А в обветшавших сырых комнатушках с провисшими потолками ютились старушки, спившиеся мужики, да малоимущие молодые семьи, с отчаянья снявшие по дешевке квартиру и теперь ежечасно бегающие за водой к колонке, чтобы стирать пеленки своего недовольного младенца. Городские власти были не в состоянии расселить отсюда людей и начать новое строительство, ибо в каждой крохотной квартирке оказывалось прописанным такое количество родственников самого разного калибра, что хватило бы заселить целый подъезд девятиэтажного дома.
