Я видела ножевые и огнестрельные ранения, я видела столько красного. Но за все время мне ни разу не приставляли пистолет к голове. Я ни разу не чувствовала дула у виска. Никогда не ощущала, что могу лишиться жизни вот так просто.
Холод в венах превратился в лед.
Голос Николаса прорвался сквозь грохот крови в ушах. Низкий и бархатистый. Я мысленно ухватилась за него, как за спасательный круг.
– Положи пистолет, Стефан.
– Он убил Пьеро! – Дуло у виска задрожало, легкие сдавило, но я не пошевелила ни единым мускулом, глядя на живую изгородь, вьющуюся вдоль металлического забора.
– Тони! – рявкнул папа́. – Нет!
Я покосилась на брата, только чтобы упереться взглядом в другое дуло пистолета. Тони хотел застрелить Руссо, стоящего за мной, но из-за моих каблуков тот был не сильно выше меня.
– Ты хреновый стрелок, Тони. Но сейчас ты запросто угробишь Милашку Абелли! – разгоряченный возглас Стефана вибрацией отдался в моей спине.
– Положи. Пистолет. – Николас был спокоен, однако в его тоне чувствовался легкий оттенок враждебности, подобный океану перед штормом.
Одна секунда, две секунды. Стефан медлил…
Бам!
Что-то теплое и мокрое шлепнулось на мое лицо. В ушах звенело, голоса стали приглушенными, словно их обладатели погрузились в воду. Мужская рука резко отпустила меня, Стефан рухнул на пол с глухим ударом.
В голове крутился голос телеведущей. Слово «убийство» срывалось с ее алых губ снова и снова. Я оцепенела. Звуки вернулись, буквально заливая мир вокруг, будто выдернутые из каких-то глубин и повисшие на толстых цепях.
– Все сели на место! Сейчас же! – прогремел отец. – Мы закончим гребаный обед, черт подери!
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать и понять его приказ. И заметить, что собравшиеся неловко уселись на свои места: все, кроме отца и Николаса. Тяжелый взгляд будущего мужа Адрианы обжег мою кожу, пока я таращилась на пистолет в его руке.
– Елена! Сядь! – рыкнул папа́.
Я плюхнулась на стул.
Теплая кровь капала с моей щеки. Белая скатерть окрасилась красным. Ноги мертвого Руссо касались моих.
Я переводила взгляд с пялящейся Джианны на Тони, с наслаждением уплетающего десерт.
– Елена, – сказал папа́ с предупредительной интонацией.
Я все поняла: послушно захватила ложкой кусок тирамису и начала жевать.
Придержав рукой шляпу, я взглянула на чистое голубое небо над головой.
За исключением обстоятельств, это был действительно прекрасный вечер.
