— Жуткие они, — проворчала себе под нос. — Оба!
Застолье превратилось в напряженный обед. Не чувствуя вкуса еды, я поковыряла сначала горячее, а затем и салат. Отец и этот… Максим неспешно обсуждают дела, а я тоскую по испорченному празднику.
— Ладно, мне пора, — поднимается высокий, подтянутый, гибкий мужчина. — Благодарю за гостеприимство. Все было очень вкусно. Еще раз с днем рождения, — лукаво улыбается мне, я снова вспыхиваю всеми оттенками красного. — Я должен тебе подарок.
Отец проводил гостя, Дана разлила всем чай. Теперь и они играют со мной в гляделки!
— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! — звонко кидаю на стол чайную ложку. Торт есть резко расхотелось.
— Детка, — непривычно тушуется всегда собранный и уверенный в себе папа. — Ты выходишь замуж за Влада Зарецкого.
Взмахнув ресницами, я замираю на вдохе и с ужасом смотрю на отца. Он извиняется взглядом, губы поджаты, в руках гнется вилка, папа звонко швыряет ее на стол.
— Нет! — заявляю им обоим.
— Да ты с ума сошла! — подскакивает Дана. — Да если бы Влад выбрал меня… — в ее голосе я отчетливо улавливаю зависть. — Ты его видела? Надо быть полной дурой, чтобы сомневаться!
— Вот и предложи ему свою кандидатуру, — огрызаюсь на сестру. — А я в ближайшие лет пять, а лучше десять замуж точно не собираюсь. Тем более за Зарецкого. Да он жуткий! Я боюсь его!
— Юна, — зовет отец и строго смотрит на Дану, призывая ее успокоиться.
— Спасибо за день рождения… — выхожу из-за стола, больше не желая все это слушать.
— Юна, подожди! — кричит сестра.
Хлопаю дверью спальни, падаю на кровать, зарываясь лицом в подушку. Ну что за бред? Сдурели они все, что ли? Не хочу я замуж. Не готова… Да я же не знаю его совсем! А то, что знаю, мне очень и очень не нравится!
Слышу, как открывается дверь и приносит с собой шлейф одеколона отца. Он садится на край кровати, немного прогибая матрас своим весом. Гладит меня по длинным светлым волосам, по спине, тяжело вздыхает.
— Ты давно нравишься Владу, детка. Он уже пару лет ведет со мной разговоры на эту тему. Сейчас я просто не могу ему отказать.
— В смысле? — переворачиваюсь на спину, чтобы видеть лицо папы.
В глазах родного человека читается столько беспокойства, что мое сердце сжимается от тоски и бунтовать пропадает всякое желание.
— Я же в аварию попал, помнишь?
— Да, но ты говорил, там ерунда, пара царапин, — вспоминаю наш разговор чуть больше месяца назад.
— Не хотел, чтобы вы с Даной переживали, да и надеялся получить кредит, чтобы покрыть расходы пострадавшей стороны. Но они заломили такую сумму, что ни один банк мне ее не даст. Прости, детка… — отец теперь смотрит в стену.
