— Что-то долго ты, — вместо приветствия произносит Патрисия Лейн и улыбается Челси правильной и вежливой улыбкой, как у крупной первобытной обезьяны, которая непременно свалит вас ударом от бедра. — На улице градусов тридцать, и это в апреле! Повезло, что я не растаяла прямо на пороге.
«Ведьмы тают под дождем, а вовсе не на солнце, — думает Челси, но ничего не говорит вслух. — А ты всю жизнь прожила в Центральной Флориде, и если местный климат тебе не по душе, то тебя никто не держит». Как и в разговорах с Дэвидом, возражения только усугубят ситуацию.
— Привет, мам. Заходи.
Никаких объятий, никаких наигранных воздушных поцелуев и определенно никаких поцелуев настоящих.
Их никогда и не было.
Патрисия поправляет кардиган, небрежно завязанный узлом поверх шелковой блузки, и бросает взгляд свысока на единственную дочь, прежде чем прорваться мимо нее в холл.
— Я не вампир, дорогая, я часть семьи. Мне всегда рады!
Если начистоту, Челси готова признать, что мать выглядит скорее как ее старшая сестра. Волосы более светлые, лицо загорелое и все еще почти без морщин, всегда одета с иголочки, а фигура подтянутая до такой степени, что они могли бы обмениваться одеждой (если б только сошлись во вкусах). Бриллианты в ушах, на пальцах и запястьях даже не твердят: «Я подходящего размера»; нет, за малейшее сомнение в этом они в высшей степени деликатно порвут вас на части, после того как в покровительственной манере растолкуют шкалу Мооса[1]. Мать Челси, по словам Дэвида, «прилагает все усилия».
Пока Челси запирает дверь, Патрисия неторопливо оглядывает люстру, приподняв идеальную бровь.
— Дорогая, не забывай напоминать им, чтоб как следует протирали пыль, — с оттенком грусти в голосе говорит она. — Спустишь клинингу хоть какую-то мелочь сегодня, так завтра они перестанут протирать плинтусы, а послезавтра обнаружишь пропажу наличных. Протянешь руку — отгрызут по локоть.
Челси бросает взгляд на люстру, но никакой пыли не видит.
— Так что ты хотела? — спрашивает она, надеясь, что дружеский визит не затянется. Она старается сохранять вежливость, но при этом не нарваться на очередную лекцию.
Патрисия перестает инспектировать семейные портреты на наличие подтеков от влажности и впивается взглядом в Челси. Она даже хмурится идеально, без малейшей морщинки на тотально затонированной коже.
— Разве матери нужна причина, чтобы навестить дочь? — интересуется она с обидой в голосе. — Я не могу просто проявить участие к твоей жизни?
