. Почему бы не побренчать еще годик-другой?.. Вот так, незаметно обрастая цепями, я прожил ещё тринадцать лет после Вручения Ключа. Угадай, чем я занимался? Дизайном цепей. Разработкой новых моделей. Рабство на любой вкус!.. Я, ненавидевший цепи с самого детства, не только продолжал таскать их на себе, но и изготавливал для других, а почему? Потому что так делал мой отец, мой дед и мой прадед. Мы были уважаемой династией – элитой общества…
Алеся молчала. Ей было уже не смешно.
– Однажды я пришел на берег Реки, сел на тот камень, где сидел еще мальчишкой, и понял: рвать – сейчас или никогда. «Подходящий момент» не наступит. Всегда будет жаль кого-то или что-то, всегда будет повод подождать еще немножко… а потом с меня снимут цепи и положат в гроб. Как положили отца. Он был не многим старше, чем я сейчас, – он очень рано стал уважаемым членом общества… Хочу ли я повторить его судьбу? Нет. Я снял с шеи ключ и за одну минуту освободился от всего, что мне понавесили. Тому, кто этого не испытал, не расскажешь… Цепи я утопил, а ключ до сих пор ношу на шее под одеждой. На память. Так с ним и переплыл Реку. Пошел по Дороге и оказался в вашем мире. Таком, как я мечтал, – где никто не носит цепей, где жить легко и необременительно, где каждый волен идти Своим Путем…
Алеся вскинула глаза. Мысль о том, что ее мир, такой привычный, такой унылый, с одинаково протухшими радостями и горестями, мог быть миром чьей-то Мечты, – эта мысль потрясла ее.
– Значит, твоя мечта осуществилась?
– Я ошибся, – просто ответил он. – Не учел, что цепи могут быть и невидимыми. Вот на тебе, бедная моя девочка, так много цепей…
– Почему ты поверила мне? – с любопытством спросил он в другой вечер.
– Потому что запястья и лодыжки твои стерты, а под рубашкой ты носишь ключ, – ответила она.
Те, кто видел на его шее белую нить, возможно, думали, что это крестик. Но однажды Любимый потянул за эту нить и показал Алесе, что на самом деле носит.
– Ключ может быть от чего угодно. Он самый обыкновенный. Запястья и лодыжки я мог стереть на каторге. Там же и научился плести небылицы.
– Твои небылицы слишком похожи на правду. Мне все равно, где ты носил цепи, – на каторге или в своем неведомом мире. Цепи – реальность, а все остальное неважно.
– Алеся, – он так редко называл ее по имени, что сейчас она вздрогнула от наслаждения. – Ты замечательный человечек. Я таких никогда не встречал. Ты…
«Ну скажи: ты моя Любимая. Ведь это так просто!»
