Главная цель сторонников русификации Богослужения – сделать православие более популярным, доступным и соответственно увеличить количество прихожан в храмах, таким способом не может быть достигнута. Опыт свидетельствует, что все как раз наоборот, любая попытка "упрощения веры" приводит к тому, что храмы пустеют. Когда в 20-е годы ХХ века обновленцы все упростили до крайности, желая приблизить веру к людям, к ним вообще перестали ходить. Тем временем православные храмы, по прежнему дышавшие суровой древней строгостью, не могли вместить всех желающих. Те же процессы происходят в католической церкви. Они упростили христианство насколько могли: посты отменили, мессу сократили, сидеть разрешили, латынь заменили на современные языки. И с этого времени католические храмы опустели. Ни кого не привлекло то, что месса теперь служится не на латыни, а на понятном языке. Люди, напротив, восприняли "облегченную веру", как нечто несерьезное, не заслуживающее внимания.
То же будет и у нас, если мы отменим церковнославянский язык. Храмы не наполнятся, а опустеют. Эта популяризация не принесет ни одного положительного последствия, а вот раскол нам гарантирован. Этого не понимал патриарх Никон, решивший кое-что изменить в богослужительных текстах, из-за его легкомыслия Церковь уже четвертый век умывается слезами. Неужели мы хотим еще одного раскола, похлеще того? А он обязательно будет, надо знать православных. Вот священник в одном из современных храмов возглашает: "И всю жизнь нашу…" Верующие слышат "жизнь" вместо "живот" и тут же теряют доверие к этому священнику.
И ведь не на столько верующие не правы. Склонность к русификации богослужения всегда свидетельствуют об оскудении веры. Это симптом глубоких духовных перемен самого плачевного свойства. Церковнославянское богослужение – это неотъемлемая часть очень сложного синтеза, которым является церковная жизнь. Здесь тронь хоть что-то – посыплется все.
Да, мы порою не каждое слово в Богослужении понимаем, но в молитве важен не дословный перевод, а единство формы и содержания, которое воздействует не столько на рассудок, сколько на душу. К тому же слова нашей молитвы воздействуют не только на нас. Вспомним, как оптинский старец, ответил одной женщине, которая жаловалась на то, что не разумеет смысла псалмов, которые он велел читать ей ежедневно: "Не разумеешь, все равно читай – бесы разумеют".
Однажды пришлось столкнуться с таким доводом в пользу русификации Богослужения: "Зачем нам читать Евангелие на книжном славянском языке, если Господь обращался к людям на разговорном арамейском?" Но ведь священник в храме во время проповеди так же обращается к людям на разговорном языке. И что-то не припомню, чтобы Господь ратовал за перевод Пятикнижия Моисея на просторечный арамейский язык.
