— Где ваша бляха? — спросил он.
Она протянула левую руку.
— Я ношу ее на запястье, — сказала она. — Это не так официально. Меня зовут Карла.
— Вы пришли закончить интервью? — с легкой горечью спросил Вольф.
— Да, — сказала Карла. — Может быть, вы скажете мне то, чего не захотели говорить моим тетушкам.
— Эти две дамы — ваши тетушки? — спросил Вольф.
— По крайней мере у них такой вид, — сказала Карла. — Вы не находите?
— Гнусные клопихи, — сказал Вольф.
— Н-да, — сказала Карла, — прежде выбыли куда любезней.
— Старые свиньи, — сказал Вольф.
— Ну! — сказала Карла. — Вы преувеличиваете. Они не требовали от вас ничего сального.
— Они сгорали от желания что-нибудь такое услышать, — сказал Вольф.
— Кто же все-таки достоин вашей привязанности? — спросила Карла.
— Не знаю, — сказал Вольф. — Была пташка, которая жила в розовых кустах, карабкавшихся к моему окну, она будила меня по утрам, негромко стучась клювом в окно. Была серая мышка, которая приходила ночью прогуляться возле меня и полакомиться сахаром, я оставлял его ей на ночном столике. Была черная с белым кошка, которая никогда меня не покидала и спешила предупредить родителей, если я лез на слишком высокое дерево.
— Только животные, — констатировала Карла.
— Именно поэтому я и старался доставить удовольствие сенатору, — объяснил Вольф. — Из-за пташки, мышки и кошки.
— Скажите, — спросила Карла, — вам было мучительно, когда вы были влюблены в девушку… я хочу сказать, страстно… мучительно ее не иметь?
— Да, было, — сказал Вольф, — а потом переставало быть, поскольку я находил пошлым горевать и не умирать от этого и уставал быть пошлым.
— Вы сопротивлялись своим желаниям, — сказала Карла. — Так странно… почему вы не давали себе воли?
— Мои желания всегда впутывали в игру кого-то другого, — сказал Вольф.
— И конечно, вы никогда не умели читать во взгляде, — заключила Карла.
Он поглядел на нее: она была совсем рядом, свежая, золоченая, курчавые ресницы затеняли ее желтые глаза. Ее глаза, в которых он читал теперь лучше, чем в раскрытой книге.
— Книга, — сказал он, чтобы избавиться от испытываемого притяжения, — не обязательно написана на понятном языке.
Карла, по-прежнему глядя на него, засмеялась, выражение ее лица изменилось. Теперь было слишком поздно. Явно.
— Вы всегда могли сопротивляться своим желаниям, — сказала она. — И теперь можете. Из-за этого-то вы и умрете, отчаявшись.
Она встала, потянулась и вошла в воду. Вольф следил за нею взглядом, пока ее коричневая головка не исчезла под голубым настилом моря. Он не понимал. Он подождал чуть-чуть. Никто не появился.
