Смотрю на домработницу с неприкрытым удивлением. Даже кусочек печенья изо рта выпал. Не верю, чтобы Марк никого сюда не приводил. По тому, как он знает женское тело, угадывает желания и вообще понимает женскую психологию, я была уверена, что девушки не вылезают из его постели. Вот так интересный поворот. Или это он специально домработницу свою подговорил?
Марта Сергеевна рассмеялась, когда подняла на меня глаза, отвлекаясь от разливания чая по чашкам:
— Угадываю ваши мысли, Елизавета. Думаю, у Марка Вячеславовича было достаточно любовных увлечений. Просто домой он их никогда не приводил. Сколько помню его, никогда девушка порог не переступала, даже в подростковом возрасте. Хотя, казалось бы, да? Мой сын постоянно девчонок водил, вечеринки устраивал, столько раз нагоняи от отца получал за это. А приходишь в дом к Андриановым и полный контраст, — она замечает замешательство на моем лице и поставив чашку обратно на блюдце, взмахивает рукой, — Я так рассказываю, как будто вы с нами уже очень давно! Я на Вячеслава Владимировича, отца Марка, работаю уже не первый десяток. Когда Маркуше пять лет было, домработницей и няней была, пока мама его отсутствовала. А когда он отдельно стал жить, попросил меня на два дома работать. Я с радостью согласилась, уж больно привязалась к ним, хоть и есть свои проблемы и недостатки, но стали Андриановы мне как семья. Да и мальчика как тут бросить, у него детство трудное, он человек закрытый, чужаков не любит, на работе постоянно пропадает, кто поддерживать уют дома будет, — она тяжело вздохнула, — Не смогла отказать, как мать-наседка с детства забочусь и никак отпустить не могу.
В голосе Марты слышались нотки, с которыми только любящие, заботливые женщины способны с нежностью и трепетом говорить о своих детях. Видимо Марк действительно был ей как сын. Но больше мое внимание зацепили кое-какие слова из ее монолога и решившись воспользоваться болтливостью Марты, я начинаю обдумывать наводящие вопросы.
— Марк рассказывал мне о своей маме, но не упоминал ничего про то, что случилось с ней, когда ему было пять лет, — аккуратно вбрасываю ей информацию с намеком получить больше подробностей.
Марта смотрит отсутствующим взглядом куда-то в окно, как будто за ним проносились картинки прошлого, и она разглядывет их с ностальгической улыбкой. Но как только я озвучиваю свой вопрос, ее губы выпрямляются в прямую линию, и она медленно переводит взгляд на меня, явно озадаченная.
