— Страх перед лифтами? — красавчик заговорил со мной, как только нажал на кнопку тридцатого этажа.
Ну что ж, до тридцатого мы ещё много чего сможем обсудить — к примеру, какой извращенец сотворил это стеклянное чудовище.
— Не доводилось ещё оказаться в стеклянном инкубаторе, — ответила я.
— Интересное сравнение, — судя по близости его голоса, он смотрел на меня и изучал, как сильно я сжимала пальцами папку с документами. — Что-то ценное?
— Можно и так сказать, — кивнула я. — Примеры моих работ и разные наброски, — я решила поддержать разговор. Да и кто знает: вдруг ему нужен организатор какого-нибудь мероприятия? Так что, надеюсь, мы в целости и сохранности доберёмся до нужного этажа.
— Не волнуйтесь, этот лифт — надёжная технология, и самое страшное, что может произойти, — застрять между этажами, — заметив, как мои пальцы крепче вцепились в папку, он улыбнулся. — Но это шанс один на миллион.
Один на миллион? Ага! Конечно! Он просто не знал, кто такая Виктория Косячок!
Я нервно кинула взгляд на панель с кнопками. На электронном табло одна за другой менялись цифры. Хотя чего мне волноваться, худшее ещё впереди — свидание в темноте. Уже это событие отодвинуло все невзгоды на сегодня. Так что можно расслабиться и оставшиеся десять этажей наслаждаться беседой с красавцем мужчиной. К тому же это сама судьба. Лифт не остановился ни на одном этаже, и мы всё так же оставались наедине.
Почему-то сейчас в голове вспыхнули сцены из фильмов, когда мужчина прижимает героиню к стенке лифта и страстно впивается поцелуем в её губы. Уф… Эти мечты не для меня. Ещё ни один мужчина не набрасывался на меня с поцелуями в лифте. Я немного не та женщина, с которой можно целоваться в таком месте. Я, скорее, та самая пассажирка, которая ломает кайф, нажимая кнопку вызова, и, входя в лифт, наблюдает картину: волосы девушки растрёпаны, алая помада пересекла контур губ, блузка помята, а пуговицы на мужском пиджаке расстёгнуты и галстук болтается удавкой на шее. Отогнав своё эротическое наваждение, я взглянула на электронное табло, где до сих пор сменялись цифры, но появился значок восклицательного знака и молнии. Я не успела задать вопрос, как лифт плавно остановился. Возможно, на двадцать восьмом этаже вызвали лифт — и вот он, долгожданный пассажир. Но нет. Двери лифта не открывались. Вместо этого погас свет и в то же мгновение включилось аварийное освещение. Когда я в очередной раз хотела спросить, не произошёл ли тот самый «один на миллион», кабинка стеклянного лифта заговорила женским роботизированным голосом:
