– Мне так жаль. Я не хотел сделать тебе больно.
– Перестань. Перестань это повторять.
Я чувствовала себя голой и опозоренной. Словно каждое новое откровение, каждая следующая мысль в моей голове скальпелем обнажали то, что должно быть сокрыто. А как же его хрупкое смещенное сердце? Еще одна моя фантазия, еще одна ложь ради безмятежной жизни.
И все же под всеми потрясениями и горем я чувствовала, как нарастает волна облегчения. Наконец-то муж стал понятнее. Приступы мрачного настроения, отдельные спальни, «болезнь», о которой говорили тетушки, несоответствия, за которые я винила себя, неидеальную жену, неспособную его спасти. По крайней мере, я не сошла с ума. Ведь именно к этому я себя готовила. Я знала, какой он обаятельный, видела, как на него смотрят. Я всегда думала, что появится другая женщина. Обычно бывало так. Ужас состоял в том, что это неожиданно оказался мужчина.
Выяснилось, они были вместе больше двух лет. Так сказал тогда Базз. Мой разум силился все это охватить – годами, годами длившийся роман, который я не хотела себе представлять, и скандал, разразившийся вскоре после того, как Холланд пришел ко мне в общежитие, скандал, когда он велел ему идти к черту и не возвращаться. Сломанный нос, крики из окна. Шепот мне на ухо: «Мне очень нужно, чтобы ты за меня вышла». Мог бы сказать: «Нужно, чтобы ты меня спрятала». Жизнь в нашем доме, словно в программе защиты свидетелей, спокойнее некуда: сын, жена, собака, которая не лает. У всех нас была любовь. У него было счастье. Но прежняя история любви еще не была закончена.
Лайл прыгал лапами мне на платье, клянчил еще.
– Перли.
– Чего тебе от меня надо?
– Помоги мне.
Из ведерка раздался вздох – тающий лед оседал под собственной тяжестью.
– Я уезжаю. Снова отправляюсь путешествовать и беру с собой Холланда.
Я сказала, что этого не будет.
– Будет, Перли. Ты сама понимаешь, что так жить нельзя.
– Отстань от нас. Зачем ты пришел?
– Поговорить с тобой. Освободить тебя.
– Иди к черту. Не притворяйся, что ты мне помогаешь…
– Мы должны помочь друг другу.
– Что говорит Холланд?
Базз не шевелился. В свете фар проезжающей мимо машины его волосы засияли, как шапка из серебряной ткани, в этом свете он снова стал красивым – смертельно влюбленный, с разбитым сердцем, брошенный любовник, всеми силами пытающийся скрыть это от меня.
– Ясно, – сказала я.
– Да. Все сложно.
– Холланд не хочет от нас уходить, так?
– Его кое-что не пускает, – начал он.
