Благодать Пречистой.
Снова ветерок задул,
Зашумел родной.
Уж приехал, бронепоезд,
Ты давно домой!..
И снова, как сейчас, я вспоминаю
Родимые душе моей места:
Как сосны тихо шепчут за сараем,
На сопках изумрудные леса.
В пути крутом среди камней кремнистых
Есть озеро, что светится в ночи.
И каждый стук орешников ветвистых
Так ясен, словно отблески свечи.
Ребёнком бегал от ручья к ручью,
Колодезной воды прохладу помню.
С блаженством памятую я весну
И каждую болотистую пойму,
И жимолости терпкий полутон,
И резкий вкус янтарной облепихи,
И каждый ясный и прекрасный сон,
Который слаще дикой земляники.
И каждый звук из прошлого приятен
Глухим ударом в чёрном чугуне.
Одно из самых благодатных пятен
Родная даль оставила во мне.
Пели песню жернова
Про просторные поля,
Про румяные хлеба
И про ясно небо!
Кружевами каравай
Обвивал тарелки край,
Подпевая: «Налетай!
Братцы, на здоровье!»
И кувшин слова припас
Про родной медовый спас,
И рекою лился квас
Из того кувшина!
Море ржи — твои поля
Всюду, Родина моя.
Всё дала своя земля,
Ничего чужого!..
Не видело поле седого заката,
Разбитое глыбой металла –
Упала
На землю с ужасным раскатом,
И взрыла всё, и пропахала.
Ведётся война между каждым из нас,
Красной линией нас разделило.
Родное кому-то не радует глаз,
Минувшее сердцу не мило.
И в этом густом полумраке боев,
Серы, копоти, пыльной взвеси
Напивались страданием Мы до краёв
За детей и «Христос Воскресе!»,
За знакомый сердцу малиновый звон,
За убитых, за мир на свете.
В землю вогнанный меч представлялся крестом,
И молитву в устах нёс ветер.
Не видело поле седого заката –
Рассвет воссияет над ним!
И имя, и подвиг родного солдата
Запомнят навеки. Аминь!
Яблонька в саду моём
Белый цвет набрала,
Тень отбросила на дом,
Золотится станом.
Засветилось, как вода,
Небо — сине море,
В нём завьются облака,
А под ним — лишь поле.
Поле, взор куда ни кинь,
Всюду тишь да гладь.
И стругают старики
Для пшеницы кадь.
Всё, чего твой взгляд коснётся –
Божия краса!
И уходит на ночь солнце
В дальние леса.
Любовное признание оврага
О, зимнее оврага завыванье,
Из дымохода дувшее в печи,
Похоже на любовное признанье
К искристой и заснеженной ночи.
Оно с надеждой о любимой пело,
Что не покинет та его на утро.
И так тоска во тьме ночной гудела,
Считала словно время поминутно.
Пурга мела, и в снежной круговерти
Не видно было мира за окном.
Звенело всё, и завыванья эти
Гудели обо всём, но об одном.
В последние моменты полумрака
Всё стихло, и в затопленной печи
