Неужели я и впрямь думал о таком? Нет, конечно, я нравился ей хоть немного — иначе она бы и разговаривать со мной не стала вне полетов. И все же не значило, что я ей был симпатичен как мужчина. Тем более эта ее недавняя драма, о которой она ненароком обмолвилась на первой пробежке… Ее кто-то предал. Неужели какой-то негодяй мог себе позволить так обратиться с Сашей? Такой прекрасной, такой невероятной Сашей?
Из раздумий меня вырвало интересное наблюдение: часы на входе все еще показывали «22:22», хотя я уже минут десять как сидел во дворе.
— Чудеса, — пробормотал я, а затем посмотрел на свои механические наручные часы. Они, на удивление, показывали те же цифры. — Странно, очень странно.
Я потер в недоумении глаза, а затем встал и пошел восвояси, чувствуя, что мне все-таки тоже необходим здоровый сон перед сменой. Едва я зашел в номер, в нос мне ударила смесь запахов: быстро завариваемая лапша и кофе «3 в 1», что составляли привычный рацион Никиты, моего соседа, заставили меня поморщиться. Привык я, к собственному удивлению, уже чувствовать ароматы ванили, грейпфрута и кофе с корицей. А все Саша, снова она.
— Сколько времени, не подскажешь? — спросил я соседа, который заканчивал свою трапезу за просмотром очередной серии аниме.
Он снял большие черные наушники и нахмурился:
— Чего?
— Времени, говорю, сколько?
— А… Десять двадцать два.
Я почувствовал, как меня на мгновение пронзило легким зарядом тока.
— Кажется, мне пора на боковую, — пробормотал я. — Да, лучше-ка я лягу. Выключим свет, ты не против? И окно откроем.
— Угу, — отозвался Никита, надевая наушники обратно.
Не ставя на паузу видео, он на секунду метнулся к форточке и открыл ее с поразительной для толстяка скоростью. К слову, Никита располнел только за последнюю практику — как распух на глазах с местных дрожжевых пирожков да шоколадок с бутербродами.
Умывшись, я лег в постель и стал было заводить будильник, как обнаружил, что время на часах телефона… Все еще было 22:22. Что за чертовщина? Нет, если разницу механических часов еще можно было понять с разницей часов Никиты…
«Может, я просто слишком сильно устал? Оттого и мерещится всякое» — стало моей последней мыслью тогда, после чего я провалился в уже привычный шестичасовой сон без сновидений.
***
Утро, пожалуй, самого странного дня в моей жизни началось рутинно: подъем в пять (время «возобновило» привычный ход), умывание, сборы на летную смену. Кровать за ночь приобрела магнетические свойства, и я минут пять собирался с силами, чтобы преодолеть желание проспать все к чертям собачьим. Душу грело лишь осознание близости выходных, на которых можно было бы позвать Сашу в город.
