"А после умирать в страшных муках, ведь часть проклятий достается глупой Пылающей", непрошенные мысли и воспоминания атаковали меня.
Перед той ночью, ночью, расколовшей мою жизнь пополам, мне поступило щедрое предложение — четыре тысячи толверенов за уничтожение проклятья Гортмурской Девы. Мужчина, скрывавший лицо под маской, рассыпался на тысячи лазурных осколков, доказывая, что его подопечный получил это проклятье совершенно случайно. Он тряс перед моим лицом свитком из суда и говорил, говорил, говорил…
А я слушала и улыбалась. Проклятье Гортмурской Девы названо именем магистрис, над дочерью которой надругался один очень и очень жестокий и глупый мужчина. Это проклятье не цепляет невиновных. Единственный способ спасти жертву — стереть память. Чтобы проклятью не за что было зацепиться. После — только смирение.
Или очистительный огонь Пылающей. Пылающей, которая получит откат такой невероятной силы, что дальше только в монастырь, замаливать грех алчности перед ликом Всепрощающей. Вот только такое и она не прощает.
Тряхнув головой, я отбросила в сторону воспоминания и приказала себе успокоиться и не ковырять старые травмы. Все равно я бы не поступила иначе. Хотя герцог и велел мне молчать и даже не заикаться о том мужчине. И том свитке.
"А если бы я, дура, посмотрела свиток, то знала бы, кто подослал тех мерзавцев", подумала я и тут же передумала: "Или бы не выжила, если бы имя невиновного было бы слишком известным".
И это пугало. Ведь герцогская дочь, Пылающая, ученица одиозной магистрис Доварнари, это вам не бедная селянская дева, у которой за душой кот да три мелких монетки.
Вспомнив магистрис, я тяжело вздохнула — герцог был столь любезен, что показал мне воспоминания о моих же похоронах. Единственным действительно разбитым человеком была она, женщина заменившая мне мать. Она разбила руки о каменный саркофаг с моим телом. Она поклялась найти и покарать убийц.
Я презираю герцога за то, как он поступил со мной.
Я ненавижу герцога за то, как он поступил с магистрис.
Замкнутая, склочная, ехидная и язвительная Ликорис Доварнари никого не пускала в свой личный круг. Она, не прошедшая оборот волчица, натерпелась от своих сородичей такого, что сбежала с драконом в Риантрийскую Академию. Ее специфика и близко не подходила к моей, но… В силу ее происхождения, Кора очень четко различала мое Пламя.
За пять лет мы сдружились так, что ее супруг начал называть меня тенью сиятельной Доварнари. Но была ли в том моя вина? Только Кора и ее супруг видели во мне меня. Только их двоих волновало мое самочувствие. Другие же… "Хотелось бы знать, когда вы прекратите эти глупости, юная леди. Столько людей страдают от несправедливо наложенных проклятий, пока вы тут в игры играете!".
