Алексиос добрался до конца ряда, сбросил ремешки. Он поднял весь плуг и переставил его на другой ряд.
— О, да? И в чем разница?
Отец любил говорить о богах. Хоть Алексиос не понимал восторга отца из-за их поведения. Боги, по его мнению, не должны были лезть в его дела.
Но если разговор отвлечет отца, пока он тянул плуг, они будут говорить о богах.
Его отец спрыгнул с ограды и встал рядом с ним, Алексиос снова закрепил ремешки.
— Слушай, быть проклятым богами не так ужасно, как многие думают. А вот их неприязни нужно избегать.
— Вот как? — он закончил закреплять ремешки.
— Из проклятия можно выбраться. Может, есть задание, которое приведет человека к титулу героя или королевству. Но неприязнь богов? Это забытый человек, а забытый — хуже, чем когда тебя видят. На проклятую жизнь боги хотя бы смотрят. Это честь.
Алексиос не был согласен с этим.
Проклятия усложняли жизнь. Приходилось вечность искать, как убрать проклятие, а не жить своей жизнью.
И если отец думал, что боги любили их, потому что порой с ними случалось хорошее, он обманывал себя. Богам не было дела до кузнеца и его сына.
Им были важны герои. Люди, которые закаляли свои имена в пылу боя, изменяли исход войны. Таких людей боги любили, только на них обращали внимание.
Он потянул сильнее, пока отец не унимался:
— Слушай меня, мальчик, это важно.
— Я слушаю, — выдавил Алексиос, плуг налетел на камень, пришлось тянуть сильнее.
— Может, ты не хочешь благосклонность богов, но стоит быть с тем, кто хотя бы нравится богам. Если кто в деревне и свяжет себя с героем, так это мой сын.
Алексиос застыл от этого. Он выпрямился, хмуро посмотрел на отца, который вдруг оказался куда ниже, чем был. Или это Алексиос стал выше.
— Зачем мне связывать жизнь с героем? — спросил он, голос гремел. — Я хочу тихую жизнь, как у тебя. Мне нравится быть кузнецом. Лучшая часть моего дня — видеть Медузу во время прогулки в деревне. Зачем мне менять это, когда я счастлив?
— Ты точно счастлив? — отец скрестил руки на груди. — Или ты идешь по жизни, когда мог ее проживать?
— Что это за загадка?
— Это не загадка, сын мой. Это предупреждение. Ты слишком долго разбираешься с тем, чего хочешь от жизни. Ты хотел дружить с той девочкой. Потом хотел, чтобы она была твоей женой. А теперь ты хочешь, чтобы она была одна и страдала тут со мной вечность. Я — плохой спутник жизни.
Алексиос пнул плуг и недовольно посмотрел на отца. Как старик мог называть себя плохим! Алексиос отдал все, чтобы всегда быть рядом с отцом. И он хотел, чтобы так было.
