Она могла работать в красильне, где простую ткань делали поразительной, но там хватало девушек. Так сказала однородная женщина, которая прошла к ней.
— Приходи через месяц, — сказала женщина. — Женщины на такой работе не задерживаются.
Олимпия оказалась в месте, откуда начала. В центре агоры, кусая губу, со страхом в сердце.
Она не могла вернуться.
Мужчина схватил ее за плечо, и ее сердце дрогнуло в груди. Тело задрожало. Она знала, что это был незнакомец, а не тот, кого боялось ее сердце. Если она посмотрит на ладонь, она не будет в морщинах и пятнах из-за проблем с печенью.
Но холодный пот все равно покатился между ее лопаток, ее горло сжалось.
— Я слышал, ты ищешь работу.
Она кивнула и не смотрела на мужчину.
— Там легко работать, и только там примут одинокую женщину, как ты, — он сжал ее плечо и повернул к улице.
— Спасибо, — прошептала она. Олимпия не посмотрела на вывеску над дорожкой. Она побежала по улице, не оглядываясь.
Как только она стала дышать нормально, Олимпия подняла взгляд, и ее рот раскрылся. Дома не были соединены. Они были хижинами с символами над дверями. Символы и вырезанные картинки были с людьми, делающими то, от чего ей было не по себе.
Мужчина послал ее в район, где зарабатывали проститутки. Как он посмел?
Она повернулась уходить. Это место было не для нее. Она не могла… не могла делать такое после произошедшего. Она предпочитала умереть.
Олимпия врезалась лицом в мягкую грудь, скрытую тонким пеплосом. Она охнула и отпрянула, упала бы, если бы крупная женщина не сжала ее плечи.
— Тише, кроха. Что ты делаешь в таком месте? — женщина, которая сжимала ее плечи, была огромной. Хоть она выглядела как воин из Спарты с хмурым лицом, в ее взгляде была доброта. И, может, немного понимания ситуации Олимпии.
Это было слишком. Страх. Побег. Надежда, что кто-нибудь поможет ей, боязнь, что всем будет все равно.
Олимпия расплакалась.
— О, бедняжка, — крупная женщина обняла ее и повела к зданию, где была голова женщины со змеями вместо волос. — Мы поможем тебе. Перестань плакать. Никто не должен видеть эти слезы.
Комната была пустой, кроме кровати и камина. Воздух был холодным, хотя снаружи было жарко, а тут горел огонь. Стул стоял у камина, явно не для компании. Женщина усадила ее у огня, и Олимпия быстро согрелась.
— Вот, — сказала крупная женщина, вручив ей чашку. — Это согреет кости. Меня зовут Ксения, а тебя?
— Олимпия, — она сделала большой глоток обжигающей жидкости. Кашляя от боли из-за алкоголя, она подняла чашку с одобрением. — Вкусно.
