Я сплюнул в лужу, вздохнул.
— Зачем это тебе? Сдал бы по инстанции и все.
— Что-то теперь после твоих рассказов у меня нет уверенности в этих инстанциях — Иван почесался — Сдать тебя — кинуть в банку со змеями.
Полковник кивнул на клубок кобр, которые лежали под толстой лианой. Меня передернуло от омерзения.
— Ивашутин наш, конечно, боевой генерал. Ему можно верить. Но решать будет не он. Гниды из ЦК
— Так уж и гниды…
— Такую страну пролюбили! Двадцать миллионов ради Союза легло в землю во второй мировой, а что? Все зря? Дожили, с хохлами воюете…
Я пожал плечами. Что тут можно возразить?
— Спалимся. Особист на базе есть? Расколет.
— Особист — мой старый сослуживец. Еще по корейской войне. Попрошу его не мучать тебя. Тем более ты раненый. Вьетнамцев тоже опрашивать не будет. Пока идем — выучишь легенду. Про Орлова я тебе расскажу — там не трудно. Боевой путь группы тоже вызубришь. Тут придется писать рапорт с объяснениями.
— Почерк!
— На машинки набью. Документы Орлова на базе, выдам. Что еще?
— Бухнуть!
— Что?
— Спирт есть? Лицо горит, пиздец!
— Где ж я тебе, Ваня, сейчас спирт возьму?
****
Вьетнамцы и пилот новому виду, конечно, удивились. Лиен подскочила, попыталась протереть мой улучшенный фейс каким-то платком — я опять взвыл.
А Ваня тем временем, отозвав в сторону Чунга, начал ему что-то тихо втирать на ухо. Тот смотрел на меня с удивлением, согласно кивая.
— Чи ги дай ра вэ?!? — Лиен волновалась, ее героя кто-то здорово ошпарил
— И чи ги, и дай ра вэ, и еще раз пять так, — я упал на листья лежанки, закрыл глазами. Сука, такими темпами до Союза я доберусь частями. Как в том анекдоте про сифилитика и нарика, которые угодили в тюрьму в одну камеру. Сидят, трепятся. Потом бац, у сифа отвалился нос. Тот взял его, выкинул из окна. Потом ухо. Опять за решетку. Нарик смотрит на это, смотрит. Потом спрашивает — Съебываешься частями?
Чунг дослушав Ваню, покопался в хабаре. Нашел в американской аптечке какую-то мазь, смазал мне ей лицо. Боль слегка утихла, я закрыл глаза. Веки тоже горели, но видеть, как меня пялится вьетнамская братия — сил не было.
Зато силы были у Джимми. Пилот перекатился ко мне по земле, спросил:
— Эй, мистер, что теперь будет со мной?
— Тамбовский волк тебе мистер. Банки с ушами и пальцами? Сам как думаешь?
— У тебя очень хороший английский, — залебезил пилот — Откуда?
— Учили допрашивать таких как ты.
— Ясно, ясно. Слушай, а можно как-то договориться? У меня очень богатый отец. Сэм Уолтон.
